И Черная башня.
Высотой где-то метров шестьдесят-семьдесят, с колоколом, возвышается над городом. Она находится не в самом городе, а рядом, на северном направлении, метрах в пятидесяти от города. Одна. Рядом с ней даже дома не строят, хотя рядом со столицей обычно каждый кусочек земли в цене. Но – не этой земли. Там устроено городское кладбище.
Чумная башня. Когда на Кардин налетали эпидемии, на верхушке башни зажигался огонь. И все знали – город закрыт. И бил колокол. Есть поверье, если колокол на Черной башне зазвонит, это всегда к несчастью. А еще там гнездится прорва воронья. Мальчишек с рогатками на них нет. Не обычные серые вороны, городские помоечные падальщики, а здоровущие, черные, откуда только и взялись-то?
Лиля собиралась все это тщательно осмотреть. Интересно же…
Жаль, камеру-обскуру она так и не сделала, вот где было бы в тему. Ну да ладно, какие ее годы!
Примерно это Лиля и высказала Джерисону, и получила в ответ пожатие плечами.
Если дорогая супруга желает, вот вам карета, вирмане, четверо солдат дополнительно в сопровождение… Мири тоже едет?
Чтобы удержать дома Миранду, ее понадобилось бы к кровати за ногу привязать. И то не поможет.
Вот еще деньги на расходы, у уличных торговцев ничего съестного не покупайте. Приятно повеселиться.
Самому Джерисону экскурсии не светили, его приглашали к Гардвейгу. А королевское приглашение не отклоняют, если тебе голова на шею не давит. Надо ехать.
Уэльстер, трактир «Синяя птичка».
– Какая встреча! Ваше сиятельство!
Альтрес Лорт без особой симпатии прищурился на узнавшего его собеседника.
– Барон Солье? Рад встрече…
– А уж я-то как рад, ваше сиятельство? Позволите составить вам компанию?
Барон с семьей ехали к себе, в поместье. Они от Кардина, Альтрес к Кардину, вот и сошлись дороги, пересеклись в небольшом симпатичном трактирчике.
Посидели, выпили, закусили.
Проводили наверх семью барона – жену, двоих сыновей и дочь.
– Расскажите, что сейчас творится в Кардине? – тут же взял быка за рога Альтрес.
Барон пожал плечами.
– Посольство из Ативерны приехало. Из Ивернеи, тоже… помолвка скоро. А еще его величество почву прощупывает насчет своей третьей дочери и Мигеля Ивернейского. Пусть не наследный, но юноша очень умный и впечатление производит самое достойное…
Альтрес прищурился.
Раз так....
– Барон, а почему вы уехали из столицы?
Барон и глазом не моргнул.
– Супруга у меня, ваше сиятельство. Вы же видите…
Граф видел. Молодая женщина ничем не отличалась от дюжины других таких же молодых женщин. А чем дело?
– На сносях она, ваше сиятельство, на сносях, – пояснил барон. – Вот и уехали из столицы. Вдруг болезнь какая…
На сносях?
Ладно еще когда вторая половина беременности. А первая? Когда там еще и не заметно ничего?
И… есть ли там беременность?
Альтрес хмыкнул.
– Ваша супруга, барон, уникальная женщина. Торжества по случаю помолвки, балы, а она все пропускает, и уезжает в деревню…
– Она у меня вообще не любительница подобных увеселений, – попытался отболтаться барон. – Пойду я, ваше сиятельство…
– С-сидеть, – прошипел Альтрес, даже и не собираясь никого отпускать.
– Ваше сиятельство?
– Барон, вы жить хотите?
– Простите, я не понимаю…
А Альтрес видел – врет, да еще как врет… нагло и беспардонно. И собирался додавить барона, если понадобится, то и сапогом. Безжалостно и вдохновенно. Нечего таких жалеть!
– Мы сейчас допиваем бутылку, требуем еще пару, и идем на свежий воздух. Там, где нас точно не подслушают, – мягко сообщил Альтрес. – Понятно?
Барон посмотрел взглядом затравленного кролика, и кивнул.
– Да, ваше сиятельство.
***
Подходящим местом оказалось поле. Имеют благородные господа право гулять где хотят?
Ох, имеют… и не так чудят, с размахом, с выдумкой. А тут…
Выпили, захотели отлить, подумали – и пошли в чисто поле. Кому-то что-то не нравится?
Альтрес без лишних раздумий уселся прямо на землю, глотнул из бутылки.
– Барон, вы присоединяетесь, или как?
Барон понял, что будет выглядеть глупо, стоя в поле, как осадная башня, и плюхнулся на траву.
– Граф, вы…
– Я. – Альтрес откинулся назад, на локти, поглядел в небо. – вы любите звезды, барон? Мы с его величеством, бывало, ночевали в поле, и тогда лежали, смотрели… иногда звезды падали, и нам было их очень жалко. А вам не случалось ночевать в поле?
Барон только головой помотал. Разве и так бывает?
Альтресу Лорту, Королевской Ищейке, жалко – звезды?
Куда ж это мир-то катится?
– Ночевал, иногда. Ваше сиятельство…
– Альтрес, барон. Просто Альтрес. Вас ведь Ироном зовут?
– Да, ваше сиятельство… Альтрес.
– Ирон, так что случилось? Только не лгите мне, не надо…
Барон печально вздохнул.
– Все-то вы видите, Альтрес. Хотите детьми поклянусь – ничего не знаю?
Такими клятвами ни в одном мире не разбрасываются. Альтрес прищурился.
– А все же?
– Неладное что-то в городе, Альтрес. Вот неладное – и все, а точнее я вам и не скажу. Просто свербит, тянет, душа не на месте…
Альтрес покачал головой, глотнул еще из бутылки.
– Душа не на месте – почему? Может, разговоры, или еще что…
– Не знаю. Дишан – он рыцарь, благородный, добрый, но не для той должности. Не тот у него характер. Ох, не тот! Не ваш!
Альтрес пожал плечами.
Справедливости ради, «тот» ему и не был нужен. Если он через полгода собирался вернуться, и опять занять свое место. Кто-то похитрее и поумнее остался бы в обиде, начал бы интриги плести, проблемы возникли бы. А Дишан мог просто не развалить то, что ему доверили, вот и все соображения.
Гардвейга они вполне устроили.
– Люди в город съезжаются, народу – не протолкнись…
– Тожества же, – не понял Альтрес.
– Так-то да, но я ж в юности… вы мою историю знаете, граф?
Альтрес ее отлично знал.
Ирон был четвертым сыном барона. Как известно, первый ребенок для наследства, второй для гвардии, третий для храма… четвертому досталась небольшая (очень небольшая) сумма денег и напутственный пинок под копчик. Кто ж знал, что так сложится?
