И повторяясь снова – здоровая паранойя – залог несокрушимого здоровья параноика.
Не сбылось? И не понадобится, вот радость-то.
Сбылось? А у меня и ковчег есть. Кто там над Ноем хихикал, в первых рядах-то? В них и потонули, болезные…
Не надо бояться перестелить соломки, показаться смешным или глупым. Не надо!
Другой вариант вам точно не понравится. Ни в каком виде.
***
Детская была шикарная.
Метров триста. Квадратных.
И на этом громаднющем пространстве нашли себе пристанище и две кровати под балдахинами, явно на вырост, и куча игрушек, и топчан для няньки, и кресло, в котором почти распласталась ее величество, явно дохаживающая последние сроки, и сама нянька, поблескивающая глазками из-под чепца, и два карапуза, которые в настоящий момент отвинчивали голову деревянной лошадке. Сосредоточенно так, упорно…
Детей Лиля не любила. Исключение она делала только для Миранды Кэтрин Иртон, все остальные…
Да для нее даже педиатрия была одним из самых нелюбимых предметов.
– Ваше величество, – присела в реверансе ее сиятельство.
– Графиня, – Милия не сделала даже попытки подняться из кресла, но улыбнулась вполне благожелательно. – Надеюсь, вы меня простите, так ноги отекают…
Медик мигом проснулся в женщине, и отпихнул в сторону все переживания.
На фиг, на фиг…
– Простите, ваше величество, давайте-ка мы пульс посчитаем…
Следующие полчаса прошли весело и интересно.
Лиля все понимала. Но блин! Трое детей за неполные пять лет?
Ваше величество, совесть иметь надо! Совесть!
Не мужа, который дорвался до кровати, а мозги и знания! Если так рожать, износишь любой организм. Надо пить витаминчики, вести сугубо здоровый образ жизни, жить, кстати, не в городе, а на природе, рано ложиться, поздно вставать....
Да много чего!
Что из этого было сделано?
Ни-че-го.
Нихт. Нихель. Нафинг!
На любом языке и в любой транскрипции – ничего!
Оно понятно, и муж давит на психику, и короне нужны наследники, а учитывая детскую смертность, лучше бы их склепать штуки три, с запасом, и чувство долга… оно такое…
Судя по обследованию…
Лиля вздохнула, и сообщила горькую правду.
– Ваше величество, или вы после этих родов делаете трехлетний перерыв, или следующую беременность вы не доносите. Помрете в процессе.
– Да что ты такое говоришь, шильда бессовестная? – взвилась нянька. – Как только твой поганый язык поворачивается?!
Лилю такими мелочами было не пронять. После районной поликлиники?
Ха!
И снова – Ха!
– А тебе что надо, бабуся? Чтобы я врала, как дышала? Наобещать я могу что угодно, и посоветовать молиться Альдонаю, только вот если уже сейчас такие проблемы, то потом легче не будет.
А проблемы и правда были.
Отеки у ее величества были такие, что полпальца тонули, не глядя. Лиля бы вообще поставила на гестоз второй степени.
Милия прекратила скандал движением руки.
– Лили, вы уверены, что…
Ответить Лиле не дали.
Из коридора послышались те звуки, которые отродясь ничего хорошего не предвещали.
Крики, лязг стали, хрипы умирающих, чья-то сочная ругань…
– Измена!!! К оружию!!!
Отродясь такие крики ничего хорошего не сулили. Милия взлетела из кресла, ринулась к двери.
– Гардвейг!!!
Лиля едва успела поймать ее за руку.
– Куда!? К детям, живо!!!
Нянька сообразила быстрее, мгновенно сгребла принцев в охапку, притянула поближе…
– Что там?
Лиля прошипела ругательство.
Что-что… и так ясно. И что, и чем можно накрыться, и даже степень локализации! Но она тут единственное боеспособное звено. И единственная, кто способе думать мозгами. Головным мозгом, а не спинным и не костным, если что! И уж точно не гормонами!
– Ваше величество, держите детей, я попробую выглянуть в коридор.
Милия кинулась к детям, прижала руку к горлу…
Кажется, ей было плохо. Что-то бубнила нянька, уговаривая потерпеть, не кричать…
Лиля благословила устройство детских покоев. Они ж не в коридор открывались, а в небольшую комнату. Та – еще в одну, в которой размещалась охрана, и только потом можно было попасть в коридор.
Вот шум и доносился из комнаты охраны.
А еще – спасибо занавескам и драпировкам. Не пришла еще пора бумажных обоев и ДСПшных дверей, вот Лиля и выглянула из-за занавески.
И тут же кинулась обратно.
Если уж кто-то осмелился напасть на короля…
Тут не до политики.
Драпать надо!
***
Граф Дишан проводил Лилиан Иртон, и вернулся к его величеству.
Сначала он короля проводит в покои, к супруге, а потом уже устроит разнос охране, так-то…
Герцог Альсин сжал кулаки, но потом усилием воли заставил себя расслабиться.
Последний отсчет пошел…
В зал проскользнула дама под вуалью и в плотной маске. Одета она была как служительница Альдоная, разве что ряса была из дорогого бархата. Капюшон, улыбка на алых губах…
Мало кто знал, что под капюшоном скрывается диадема, а под рясой – королевский наряд. На сцену возвращалась ее величество Альбита.
Джерисон Иртон так же танцевал с ее высочеством.
Гардвейг милостиво помахал ручкой, мол, развлекайтесь, сполз с трона и сделал вид, что он недалеко и ненадолго. Граф Дишан сопроводил монарха.
Робер нашел глазами Эдвина Фремонта – и дал отмашку.
Джерисон в запале чуть-чуть не рассчитал движение, и принцесса Мария не успела отступить. Платья до пола сыграли дурную штуку, послышался треск ткани.
Джес убрал сапог и выругался. Исключительно в пристойных выражениях.
Мария едва не расплакалась. Ей так нравилось это платье…
– Ваше высочество, давайте потихоньку отступим к колонне? – предложил Джес. – возможно, во дворце есть кто-то, кто это исправит?
Дырки не было, но кружевная оборка по подолу слегка отошла.
Мария кивнула, делая изящный пируэт.
– Мне помогала баронесса Хольм… да и служанка должна быть у меня.
– Вы позволите проводить вас? Исправим эту досадную оплошность – и вернемся на бал?
