Да мастер Сальси готов был сто раз вознести богу хвалу за ту минуту, когда Он свел на узкой дорожке Лилиан Иртон и его родственника. Вот не надо мне говорить за перевороты во имя благородных целей!
Эввиры умные, эввиры знают!
Все перевороты делаются во имя золота, золота, еще раз золота и снова золота. И власти.
Но властью не заплатишь, не накормишь, и вообще, не бывает власти, не подкрепленной золотом, так-то. А значит ее смена – это расходы.
А у кого можно быстро и безвозмездно занять денег на благородное дело?
Будем угадывать – или будем драпать?
Вот мастер Сальси без колебаний выбирал последнее.
Своим людям он успел шепнуть, чтобы спасались, слух по улице пошел, имеющий уши да возьмет ноги в руки. А если нет…
Мастер не знал словосочетания «естественный отбор», но это был именно он. Выживут самые умные, чуткие, бесстрашные. Остальным – не повезло.
Он спасает, кого может. И вообще, вот рыбой ему стать в следующий жизни, скользкой, холодной и тупой, если у Лилиан Иртон нет плана. Женщина она решительная, бросать тех, кто ей доверился, не будет, это мастер уже тоже понял, своего плана у него пока не было, а значит следуем чужому. А там, глядишь, чего и скорректируем.
***
Альбита ходила по комнате, как львица по клетке.
– Кхм, – кашлянул Робер.
Женщина резко обернулась к нему.
– ДА!?
– Мы их ищем. Захвачен Арсенал, захвачена колокольня, казначейство, там и не сопротивлялись. Вот, с людьми Лорта вышла заминка…
– Да?
– Они успели поджечь здание. Мы их положили там, но… всего шесть человек.
– А остальных мы и знать не знаем, – напряженно кивнула Альбита. – Что еще?
– Министерство иностранных дел тоже наше, с документами разберемся потом, там ничего не подожгли. Не успели, видимо.
– Хоть это хорошо.
– Направили людей в крепость Шедар. С вашим приказом сдаться.
Альбита благосклонно кивнула. Да, подписывала она уже и приказы… и как приятно звучит.
Ее величество Альбита. Первая, естественно.
Как хорошо…
– А эти твари?
– Пока не найдены. Ни супруги Иртон, ни ее величество с детьми…
– Она не величество!
– Алли, успокойся. Людям я должен объяснять, кого ловить, так?
Альбита нехотя кивнула.
И все равно… не величество эта Милия, не имеет она права занимать трон, пока жива сама Альбита, вот!
– Моя дочь?
– Ее тоже нигде нет. Пожар мы потушили, сейчас собираем дворянское собрание, благо, далеко не ходить.
Альбита вздохнула.
Да, собираем…
Планировалось все иначе.
И к этому времени должны были уже быть убиты и Гардвейг, и принцы, а она должна была представлять своего сына Совету.
Согласились бы, куда они делись!
Сейчас все шло наперекосяк.
Этой суке Милии удалось сбежать со своими щенятами, и где они теперь укусят – неизвестно. Если сдохнут, оно и неплохо, если удастся их в городе где придавить, но где? Куда они могли податься?
Если только в Летний дворец?
Альбита сказала об этом Роберу, но тот махнул рукой и устало опустился в кресло. Считай, и не присел за ночь, а годы его уж не те, ох, не те…
– Я приказал перекрыть ворота, и выслал отряд на дорогу. Двадцать человек. Пусть проверяют всех, кто там поедет. Отловим…
– Ты чудо, милый.
– Для тебя я готов совершить чудо. Сейчас, привезут Генри…
В дверь постучали.
Наемник выглядел откровенно виноватым, а барон Фремонт, который почти волок его за шиворот – взбешенным.
– А ну, повтори, тварь?
– Нет его там!!! Нет там никакого пацана!!! – в голос завопил наемник.
– Что? – поднялся с кресла Робер.
– Нету!!!
– Мой сын – пропал?
Ей-ей, если бы Альбите выдали по короне подсвечником, она и тогда выглядела бы менее ошарашенной.
Ее сын, ее центральная ставка…
Где он?
Что с ним?!
Что вообще происходит!?
Кто посмел?!
Ответов не было. Альдонай привычно молчал. Сами заварили кашу, смертные? Ну так и приятного аппетиту вам, кушайте, не обляпайтесь. А я посмотрю, небось, такого ни в одном театре не увидишь.
***
Конечно, никакого заговора не было.
И похищения принца не было, и врагов, и какой-то страшной мести. У его высочества принца Генриха была заботливая мама, вот и все.
Мэри Уигеллоу.
Няня?
Знаете, это как посмотреть! Не та мать, что родила, а та, что вырастила. Мэри растила малыша, как родного, он и стал ей ближе родного. И конечно, когда их привезли в богатый дом, и она поняла, что затевается что-то нехорошее…
Мэри была неграмотна. Это для Генри учителей нанимали, она как крестиком расписывалась, так и продолжала. Она в жизни не прочитала ни одной книжки, она не смогла бы поставить свою подпись под договором, но опасность шкурой чуяла.
Здесь и сейчас опасность грозила и ей, и ее сыну.
Какая?
Она бы век не ответила, но это было опасно, опасно, опасно… страх давил, висел в воздухе, не давал дышать, опускался на плечи дурнотным туманом…
И где же выход?
Бежать.
Только бежать, быстро, далеко и так, чтобы не поймали и не догнали. А что для этого нужно?
Мэри была неглупа, и повадкой травленной битой лисицы понимала – нора. Место, где они смогут отсидеться хотя бы месяц, это первое.
Деньги – второе, но тоже весьма важное.
И чтобы за ними никто не приглядывал.
Мэри видела, что за ними…. Нет, полноценной слежкой это не назовешь, но приглядывают, не оставляют одних надолго, заглядывают ночью, да и стражи в доме хватало.
Стражи…
Морды наемные, Мэри на таких нагляделась досыта!
Один союзник у нее всяко был. Сам Генри, которому она честно призналась, что не знает, но вряд ли их тут ждет что-то хорошее. Генри, после визиты красивой дамы Альбиты безоговорочно в это поверил.
Его хотят разлучить с мамой?
И он должен называть матерью эту гадкую тетку? Плевать, что она красивая, все равно она гадкая! И мерзкая!
Мальчику было уже десять лет, в этом возрасте дети прекрасно и молчат, и слушаются, и понимают свою выгоду. И согласился закапризничать.
