Его высочество Ричард Ативернский умер. И родился будущий король.
У него будет длинная жизнь. И долг.
Он женится, когда-нибудь возьмет на руки своих детей, вырастит их, сохранит для Ативерны и Ативерну для них. И никто никогда не узнает…
Серебряная крышка медальона глухо щелкнула в руке.
Тира улыбалась ему с портрета. Обвивала пальцы прядь белых волос.
Ричард глухо застонал, развернулся и направился в темноту. Он не видел, как Лейф направил за ним двоих своих людей, не замечал камней и колючек, не понимал, что в кровь сбивает ноги…
Любимая…
Альдонай привычно не слышал и не слушал молитвы Ричарда. А по лицу мужчины катились слезы.
От душевной боли ему не помогал даже опиум.
Глава 4
Расставания и встречи
Уэльстер, окрестности Кардина.
Когда прилетел голубь, лэйр Ольсен глазами своим не поверил.
Записка была короткой, всего в одно слово.
Иду.
Да разве дело в слове?
Лэйр Ольсен отлично знал, ЧЬИМ кольцом была запечатана эта записка. По долгу службы он разбирался в таких вещах.
Шантен.
Долетел ли их голубь?
Сложный вопрос… мог долететь.
Но то, что Шантен поверил, то, что он идет сюда…
Лэйр Ольсен понимал, что это даже не половина дела, а только его начало, но – уже! Они не одиноки!
Как же это важно, знать, что ты не один.
И первым, кто узнал радостную новость, стал Джерисон Иртон.
– Идут сюда?
– Да.
– Очень быстро, – подметил Джес то же самое, что царапнуло лэйра.
– Да… пожалуй.
– Это тысяча людей, они не успели бы выступить так быстро…
– Если бы не получили известий из другого источника, – докончил лэйр. И улыбнулся уже веселее. – Значит, кому-то удалось удрать из дворца. Это хорошо…
Джерисон кивнул.
– Может быть, они что-то будут знать о моей жене и дочери.
Лэйр Ольсен поглядел с сочувствием.
– Соберись. Расклеишься – и сам пропадешь, и их подведешь.
– Знаю.
Мужчины отлично понимали друг друга. Но сделать пока ничего не могли, оставалось только ждать.
Самое страшное в мире занятие.
***
Ждал и Робер Альсин.
Ему должны были привезти второго мальчика. Запасного Генри.
Ждал, успокаивал Альбиту, проводил беседы с дворянами, ему было чем заняться. И вечером будет.
Похороны его величества.
Робер с громадным удовольствием выкинул бы труп Гардвейга на свалку, пусть его там собаки сожрут… нельзя.
Люди должны видеть мертвого короля, чтобы потом не наплодилось самозванцев. А то знаем мы этих сволочей! Отвернуться не успеешь, из всех щелей полезут, не хуже тараканов!
Со временем Робер и со всеми Гардвейговыми выщенками разберется, и с дочками в том числе. Публично. Так, чтобы его не заподозрили, и никаких сомнений в смерти девок не было.
Пощадить кого-то?
Смешно!
Итак, королевские похороны.
Хотя в одном удовольствии Робер себе отказать не смог. Подошел, поглядел на поверженного врага.
Мастера похоронных дел, да при дворе и такие есть, потрудились на славу. Даже отрубленное место закрыли воротником, замазали… лежал, как живой.
Робер смотрел несколько минут, а потом от всей души плюнул в гроб.
– Чтоб тебе у Мальдонаи покоя не было, мразь! Помни, твоих детей я отправлю следом за тобой.
Гардвейг не ответил.
Но…
Тень так упала, что ли? Или отблеск факела?
Альсину вдруг показалось, что труп глумливо ухмыляется, и он едва сдержал приступ ярости.
Мразь коронованная!
НЕНАВИЖУ!!!
Приступ ярости был настолько силен, что пришлось закрыть глаза и немного постоять так. Иначе он бы точно вытряхнул тело из гроба и начал пинать ногами.
А нельзя.
Люди ждут, не стоит лишать их церемонии. Идем…
***
Похороны в Уэльстере и на Вирме отличались разительно.
Похожего был только труп. Ну и название. В остальном же…
Вирмане верили, что душа взлетает в небо между огнем и водой, и хоронили своих мертвых именно так. Между тремя стихиями. Воздух, вода, огонь. Разве что под голову мертвецам клали мешочек с землей Вирмы. Песком…
В Уэльстере все было иначе.
Похороны короля начались с торжественной службы.
Лично альдон читал молитву за упокой королевской души. Хорошо читал, с выражением.
Робер стоял в первых рядах, слушал, и чувствовал, как на душу нисходит успокоение. Поделом тебе, мразь коронованная…
Здесь и сейчас он понимал, что его любимая почти отомщена. Вот, еще до ублюдков Гардвейга доберется…
Альбита стояла бледная, вся в зеленом, и этот цвет вовсе не шел королеве. Делал ее кожу желтоватой, а ее саму лет на десять старше. Но – необходимость.
Ничего, поверх траурного платья можно и бриллиантов побольше надеть, пусть сияют. И еще ярче сияют глаза Альбиты.
Пока что она – регент.
Как только прибудет ее сын, она будет коронована.
А что это не совсем сын…
Подумаешь, какие мелочи! Главное – корона, а детей она все равно никогда не любила. Дочек рожала, чтобы привязать к себе мужа, ну и надеялась, что не девки родятся, а сын. А сына родила ради мести.
Дочери и сейчас стояли за ее спиной.
Бледные, испуганные, но даже плакать не решались. Хорошо их Гардвейг выдрессировал.
Утешать девочек?
Что-то им объяснять?
Это просто смешно. Не хватало еще время тратить на этих соплюшек.
И ее величество Альбита еще раз поглядела на Гардвейга.
Даже не верится, что она выиграла. Но в их игре прав тот, кто пережил противника. Она – пережила.
Переглядывались придворные, кто-то шептался, но осторожно, кто-то поглядывал с опаской, кто-то с уважением… преданности пока не было, но это ничего, это не страшно. Наверстаем.
Сначала прикормим, потом приручим… ничем люди в этом отношении от животных не отличаются. И никуда не денутся.
После службы гроб с королем вынесли из храма и торжественно водрузили на похоронные дроги. Гардвейг отправлялся в последний путь по столице.
