Бог его услышал.
Вирма. Земли клана Оронстег.
Анжелина сидела на стволе дерева, пересыпала песок из ладони в ладонь.
Кто не знает, тот не поймет. А принцесса очень ценила вот такие тихие мгновения.
Без фрейлин.
Без людей.
Когда можно снять все маски и побыть наедине самой с собой.
С небом, с Вирмой, со своими мыслями.
Особенно – последнее.
Она прекрасно понимала, что совершила непоправимое. Есть вещи, которые уже не изменить, не переделать… ну так что ж? Она не жалеет?
Здесь и сейчас можно было честно ответить себе на этот вопрос.
Она – не жалеет.
Потом – да, возможно, потом она оплачет свое безрассудство, потом она может всю жизнь расплачиваться за это. Да так и будет, скорее всего…
Вспомнилась Лилиан Иртон с ее сказками, особенно с одной. Анжелина ее хорошо запомнила.
Когда-то две семьи смертельно враждовали. А потом их дети встретились и безумно полюбили друг друга. Так получилось, мужчина погиб, девушка осталась жить. Ее выдали замуж, она родила детей, жила,, смеялась даже, была счастлива, но однажды…
Такая вот картина.
Счастливая семья, дети играют, отец и мать смотрят на это с улыбкой, ничто не предвещает беды, и вдруг… какой-то момент так живо напомниает женщине ее прошлое, когда она сама была возраста своей дочери, что ее срывает.
И она кричит, и зовет своего любимого, который погиб двадцать лет назад, и ничего не может сделать… она просто умирает. И это – лучший исход.
Жить с таким нельзя. Забыть тоже не получится… не обрекла ли Анжелина себя на такую участь?
Может, и так получиться.
Здесь и сейчас она не жалеет, не придется ли плакать там и потом?
Может быть.
Готова ли Анжелина заплатить эту цену?
Да. Подумав, она нашла различие между собой и девушкой, о которой рассказывала Лилиан. Девушка мечтала прожить со своим любимым всю жизнь, она надеялась на счастье.
Их любовь с Браном, не успев окрепнуть, уже обрела привкус потери. Уже обречена на смерть. Они сами убьют эту страсть, вырвут из сердца.
Бран женат, она принцесса… какие еще слова нужны?
Какие доводы?
Все было идеально ясно с самого начала. Так стоит ли мучиться сейчас? Лучше уж позволить себе быть счастливой еще несколько дней, несколько ночей. Потом у нее будет достаточно времени для боли.
Обратное плавание, жизнь дома…
Рик будет знать, от него такое не скроешь. И отец.
А Джолиэтт?
Анжелина подумала пару минут.
Нет, Джоли она ничего не расскажет. Это слишком личное. Это только между ней и Браном.
И не стоит терять ни минуты. У нее будет достаточно времени потом, на корабле. А сейчас…
Вперед, Анжи!
И не смей раскисать! Если судьба подарила тебе такие минуты, стоит прожить их достойно.
Спасибо вам, вирманские боги. Спасибо за Брана.
И отдельное спасибо тебе, Флейна.
Анжелина вдруг поежилась.
Словно легкий ветерок пробежал по коже. Словно кто-то рассмеялся в небесах.
Смертные.
Наивные глупые смертные.
Играете своими чувствами, строите планы, мечтаете и надеетесь. На что?
Неважно. Играйте, а мы, боги, посмотрим на вас и рассудим. И все сделаем по-своему.
Может, ты и будешь плакать через двадцать лет, девочка. А может, будешь благодарна? Кто может прозреть пути богов? Уж точно не люди…
Уэльстер, Кардин.
– Стой! Кто идет?
– Свои!
– Пароль?
– Бетти!
– А это кто?
– Граф Иртон. Поймали, вот. Герцог оценит!
– Ааа…
Этот разговор повторялся примерно в четвертый раз, и не доставлял Джерисону никакого удовольствия. Судя по всему, этот герцог – редкостная сволочь.
Герцог…
Да хоть бы его в лицо вспомнить!
Как ни напрягал память Джерисон, вспомнить герцога просто не получалось. Что-то такое… размытое, вежливое… нет, не получается.
А ведь явно неглупый человек.
Если бы не наемники на улицах, Джес и не поверил бы, что в Кардине бунт.
Все более-менее спокойно, хорошо организовано, никто не требует справедливости…
Интересно, что с остальными?
Граф и графиня Элонт, Ройвель, маркиз Лосан… свои ведь! А Джес совсем про них забыл.
Но – не до того было.
Сначала – бешеная скачка к городу.
И – вперед.
Не давая себе роздыху, не давая возможности оглянуться, задуматься… все было обговорено заранее. Доставили ценного пленника, что еще надо?
Альсин в курсе, патрули теперь тоже в курсе, вся столица знает…
Осталось продержаться.
Джес знал, что за ним следует Альтрес Лорт.
Что за ним еще полторы тысячи человек, даже чуть больше.
Что его не бросят…
Между «не бросят» и «вовремя выручат» потрясающая разница, знаете ли. Хотелось бы жить целым, невредимым, со всеми конечностями и прочими важными деталями. Но…
Иногда дурная слава может сработать и на пользу.
Джес прославился на весь Уэльстер, как гуляка, бабник, балбес, главное достоинство которого – дружба с наследным принцем. По трудам и отношение такое… никто его всерьез не воспримет, особенно Альсин.
И подставится, если Джес будет себя вести так, как от него ожидают.
Сбежать, попасться по-глупому…
Это так логично.
А дальше задача Джерисона проста.
Отвлечь на себя внимание Альсина, и не дать ему сбежать. Иначе получится, что все бессмысленно.
Робера Альсина надо взять. Лучше – живьем, если нет – то пусть мертвым, но уползти он никуда не должен. Это та змея, которая будет жалить до самой смерти.
Нельзя таких врагов оставлять за собой. Нельзя их оставлять – вообще. Живыми, никакими….
Все вытряхнуть – и медленно убить. Ладно, пусть даже быстро убить, это будет неважно, для таких срыв их планов страшнее смерти.
Риск?
Джес отчетливо понимал, что рискует и жизнью, и… да, кусочком жизни. К примеру, если Альсин прикажет сразу кинуть его в пыточную. Или вздернуть на дыбу. Или…
Альтрес Лорт напряг память и честно рассказал все, что помнил про Робера Альсина. Не так много, но, к своему же удивлению, не так и мало. Все же неблагонадежный род, за такими следует присматривать.
