Гэл возмутился, наорал и пообещал связать графиню и положить в карете.
Лиля тоже возмутилась, пообещала оторвать голову и настучать Лейфу.
Поорав десять минут (совместно пережитые злоключения это позволяли) Лиля и Гэл заключили перемирие, и принялись сообща вырабатывать новый план.
Конечно, никто бы Лилю не пустил изображать из себя приманку. Все женщины будут сидеть в каретах. Это было обязательным условием вирманина.
А в остальном…
Кто сказал, что нельзя охотиться на охотников? Главное, правильно разработать план.
Так они и поступили.
***
Конечно, никто не разрешил Лиле изображать приманку. Эту роль возложили на одного из гвардейцев, самого щуплого. Пришлось бедняге сбрить усы и переодеться в женское платье.
Не позор!
Военная хитрость!
Можно бы и кого из крестьянских девок использовать, или из эввирок, но – увы. Они не умеют носить платья для благородных дам, не умеют в них двигаться, не смогут нормально ехать верхом, да и вес кольчуги под одеждой… пусть тоненькой, пусть почти паутинного плетения, для них окажется непомерно тяжелым. Не справятся.
Только добычу отпугнут.
Гэл знал, как бы он сам действовал.
Он бы устроил засаду, а еще кого отправил проследить издали за выездом. И если все обстоит нормально… жаль, Гэл не знал, где будет располагаться наблюдатель. А потому пришлось графине Иртон пробираться в конюшню и грузиться в карету еще там. А изображавший ее гвардеец вышел вместе с Мирандой, с собаками, в окружении вирман, и был торжественно подсажен на лошадь.
Смеяться никто и не думал. Разве что про себя, втихаря.
Кортеж выехал за ворота дворца и медленно тронулся вперед.
Лиля бесилась.
Миранда и Милия успокаивали ее, как могли.
Графиню раздражала и неизвестность, и какой-то потайной враг, который… нет, вы подумайте! Их же разгромили! Приличный враг в такой ситуации убирается куда подальше, спасая шкуру, и не возвращается. А тут…
Вот что им не слава Альдонаю?
Месть?
Понять можно, но… все равно гады, гады, гады!!!
Лиля была так занята своей злостью, что даже не поняла, когда все началось.
Об Эдвине Фремонте можно было сказать многое, но дураком он не был и планы строил выполнимые.
Все случилось в один момент. Начали падать два здоровущих дерева по обе стороны дороги, свистнули стрелы, кто-то страшно закричал… Лиля попробовала сунуться к окну, но ее удержали в шесть рук – Бетти тоже присоединилась, забыв о субординации.
– Куда!
– Мама!
– Госпожа!!!
Лиля опомнилась и прижухла.
Действительно, не надо лезть к стенам, надо, наоборот, лечь на сиденья и затаиться. От случайной стрелы никто не застрахован, а карету листовым железом никто не обшивал. Глупо будет получить стрелу после победы.
Снаружи раздавался звон мечей, кто-то кричал, кажется, кого-то ловили…
Что же там происходит?!
***
Эдвин еще успел порадоваться.
Одновременно свистнули несколько арбалетов, Эдвин подхватил второй, разрядил, отбросил. Все, дольше медлить нельзя.
Сейчас они очнутся и пустятся в погоню.
Он увидел, как падает с седла светловолосая женская фигурка, как кто-то пытается ее подхватить, а потом…
Пора было уходить.
Эдвин махнул своим людям, и бросился через лес туда, где его ждали оседланные кони.
Им дали пробежать это расстояние.
«Охотников» ловили не там, где они планировали сидеть в засаде, понятно же, они и придут заранее, и кто его знает, может, есть запасной отряд?
Их ловили там, куда они должны были прийти.
У лошадей.
Не на своих же двоих им убегать?
Эдвин просто так сдаваться в плен не собирался, а вот гвардейцы очень хотели захватить и его, и его людей живыми. Завязалась ожесточенная схватка.
Перед Эдвином возник вирманин. Кажется, даже знакомый…
Графиня?
Наверняка!
Эдвин заскрежетал зубами от ярости и кинулся в драку.
Меч скрестился с топором, раз, другой… вирманин ломил силой, заставляя не парировать, а уклоняться от его ударов. Эдвин сделал шаг назад, второй… и вдруг закричал, забился, словно птица,, попавшая в силок. Да так оно, собственно, и было.
Эдвин сидел в засаде с арбалетами, а вирмане – с сетями.
Самыми обычными, рыболовными, которые и набросили в нужный момент на барона и его спутников. Кто не верит, может попробовать на себе. Не запутаться в них просто невозможно.
Эдвин не оказался исключением.
Он потерял несколько драгоценных секунд, и вирманину этого хватило.
Сильный удар отправил барона в беспамятство.
***
– Ваше величество. Ваше сиятельство, опасности больше нет.
Только после этих слов Милия решилась высунуть нос из кареты.
С дороги растаскивали срубленные деревья. Их приходилось сначала рубить на части, благо, топоры с собой были.
На дорогу выехали вирмане. Они кого-то везли с собой, перекинув через седла.
– Сколько их было? – уточнила Лиля.
– Шестеро.
Двенадцать стрел.
– А что…
– Стрела.
Лиля выпрыгнула из кареты.
Изображавший ее гвардеец получил стрелу в ногу. От более серьезных травм уберегла кольчуга, но ребра, может, и сломаны. Дышалось ему весьма болезнено.
Лиля чертыхнулась.
– Живо, на траву. Куда грязными руками?! Пришибу!
Графиня исчезла, ее место занял медик. И стесняться ее сиятельство не собиралась.
Весь ее меднабор остался в посольстве, не тащить же его было с собой на бал? Но за время пребывания в Летнем дворце, она успела кое-чем обзавестись. Те же бинты, шовный материал, иглы, пара кинжалов, которые отлично могли заменить скальпели, кое-какие медикаменты, тот же спирт… ладно, крепкое вино, тот же опиум для обезболивания… зачем?
А вот так.
Без своих инструментов Лиля чувствовала себя почти голой. Не те обстоятельства, чтобы медик мог себе позволить бока пролеживать. Наверняка кому-то ее помощь потребуется, а у нее ничего нет?
Позора не оберешься.
Лиля опустилась на траву рядом с гвардейцем.
Стрела пробила бедро, хорошо, не насквозь, а то могло бы вообще к лошади пришпилить. Тогда бы рваная рана получилась… нет, ни к чему.
