И с этой проблем хватит, как бы наконечник в ране не остался…
Лиля поглядела на отрядного медика.
– Поможете?
Тот и не подумал спорить. И Лиля принялась за работу, не обращая ни на что внимания. Все равно они быстро отсюда не тронутся, сначала дорогу надо расчистить, с нападающими разобраться… дел – по горло.
***
Наконечник арбалета едва не соскочил, пришлось резать с противоположной стороны и извлекать его. Потом шить, делать дренаж…
Докторус помогал, и искренне восхищался. За движениями графини явно стояла школа. Такое каждому докторусу заметно, если он не вовсе дурак.
В том, как она вдевала нитку в иголку, как шила, как завязывала узлы… да мало ли примет для внимательного глаза?
И потом, с ребрами…
Лиля ощупывала гвардейца вполне профессионально.
– Два ребра явно сломано, одно треснуло. Сейчас повязку наложим, но ближайшие дня три никаких нагрузок. И дышать будет больно… заживет.
Что интересно, никому и в голову не пришло отпустить пошлую шуточку. Графиня не вытирала раненому пот со лба шелковым платочком, не творила прочих глупостей. Она работала.
Серьезно, сосредоточено, профессионально. И гвардейцы, которые не раз бывали ранены хоть в стычках, хоть на дуэлях, прекрасно могли оценить ее мастерство.
Какие уж там шуточки?
Повязку Лиля тоже накладывала вполне профессионально. Так, что гвардеец вздохнул с облегчением, и поблагодарил.
Лиля проследила за его погружением в телегу.
Да, охотились именно на нее. Но кто? И зачем?
Только сейчас она поискала взглядом вирман, и обнаружила Гэла неподалеку.
Довольного, спокойного, как обычно – охраняющего.
– Как вы?
– Все в порядке.
– А эти…?
– Двое сдохли, четверо у нас. Посмотрите, ваше сиятельство?
– Да, хотелось бы.
– Прошу?
***
Эдвин Фремонт открыл глаза.
Не просто так, от резкого запаха нюхательных солей. И застонал от злости. Над ним наклонилась женщина.
Как же он ее ненавидел!
Лилиан Иртон!
Да будь проклят тот день, когда они впервые встретились! Тогда-то все и пошло наперекосяк…
– Ты…
И столько ненависти было в этом простом слове, что дальнейшего Лилиан и не понадобилось. Все было ясно.
– Месть. Всего лишь месть…
Эдвин выплюнул еще несколько гневных ругательств, но все зря. Лилиан его уже не слушала.
– Гэл, это хорошая добыча. Граф Лорт щедро вознаградит за нее.
Вирманин довольно улыбнулся. Деньги – они никогда не лишние, а он жениться собрался, если Рута не откажет. Будет на что хозяйством обзаводиться, может, и пай прикупить в кораблях… торговец из него плохой, а вот верфи…
Лиля улыбнулась.
Мысли вирманина отчетливо прочитывались на выразительном лице. И кто бы его за это осудил?
Время такое.
Врагов принято убивать, но если уж получается на них нажиться? Надо брать.
– Будь ты проклята, – изрыгнул Фремонт.
Лиля пожала плечами.
– Вопросы проклятий и прочего советую обсудить с графом Лортом. Он будет счастлив.
И развернулась спиной. Эта страница жизни ее больше не интересовала.
За ее спиной вирмане деловито увязывали барона. Так, чтобы и не задохнулся, и никакого вреда себе не причинил, и без конечностей не остался, если биться будет… в этом у них был большой опыт. Кляп, обязательно. Чтобы язык себе не откусил.
Да и орать пленнику ни к чему. Успеет еще свое высказать, на допросе, в пыточной.
А остаток дороги прошел без происшествий.
Глава 7
Дом – или временная стоянка
Вирма, земли клана Хардринг.
Анжелина никогда такого лица у человека не видела. Разве что когда мать умерла, у отца… но она была еще совсем маленькой.
А Бран прямо на ее глазах серел, выцветал лицом, словно его стирали из ткани мира. Черты его заострялись.
Не человек стоял – живой труп.
– К-как?
– Твои сын и дочь живы. Младшие. Старший сын погиб, защищая дом и семью.
– Кто?
– Те же самые. Один из отрядов был специально отправлен к тебе. Я уже послал людей в погоню…
Олав понимал, что найти негодяев вряд ли получится. Все были в масках, опознать их мальчик просто не сможет. А узнав о поражении мятежников, они и подавно притворятся самыми благонадежными людьми. Вирманин не питал иллюзий, они выпололи только часть заговорщиков, но далеко не всех.
– Папа!
Иан Гардрен бросился на шею к отцу, щедро поливая его слезами. Бран опустился на колени и обнял сына.
Анжелина стояла рядом.
Здесь и сейчас у нее был выбор.
Или – она принцесса. И тогда у нее свои дела и свои заботы.
Или…
Она медленно опустилась на колени и обняла обоих мужчин, показывая, что претендует на место в их жизни. Пусть сначала ее оттолкнут!
Никому это и в голову не пришло. Наоборот, Бран выдохнул, словно человеческое тепло его откуда-то вытягивало. Из страшной пропасти…
Его клан.
Его люди.
Те, кого он мог назвать родными.
Жена, с которой он делил ложе, которая родила ему дочь. Старший сын, красавец и умница, отцовская гордость и радость.
Дядюшки и тетушки, кузены и кузины, племянники и племянницы…
Те, в ком текла одна с ним кровь…
Больше их нет.
Их нет по его вине. И он даже не смог их защитить.
Заигрался. Ах, если бы можно все было вернуть назад? Как же Бран не подумал, что его люди тоже станут одной из мишеней? Но ладно еще – он сам! Их-то за что?
Иан хлюпнул носом.
– Пап… я должен был тоже драться…
– Ты должен был уцелеть. Позаботиться о сестре и доставить вести, – осек его Бран.
Драться…
Он должен был сам предвидеть. А он…
Дурак!
Дважды и трижды дурак!
Щеки были мокрыми… от слез сына? От его собственных слез?
И Бран даже не сразу понял, что их оставили одних.
Его, Анжелину, Иана…
Анжелину?
Принцесса была рядом. Стояла на коленях и смотрела. Молча. Она не сочувствовала, не произносила никому не нужных слов. Она просто была рядом.
