– Я не возражаю. Ты только об этом хотела поговорить?
– Когда и как?
– Можно завтра ночью. Для клятвы много не нужно.
Это Ричард знал о вирманах. Огонь, вода, клинок. Три составляющих клятвы. Взрезать руку над костром, дать клятву, смыть кровь в море. Река тоже сойдет, если что, все реки идут к морю, все реки – одна река. Главное, вода должна быть проточной, а не стоячей.
Тогда твою клятву и твою кровь услышат боги. И примут ее.
Нарушишь – и море покарает тебя.
Анжелина кивнула.
– Я скажу. В это же время?
– Да.
Ричард понимал, почему не пришел сам Гардрен. Не из страха, вот уж чего у Брана отродясь не было. Просто он счел, что так будет лучше, и дал поговорить вначале брату с сестрой. Но уклоняться от встречи не будет и ответит на все вопросы Ричарда.
И присягу примет, и все остальное.
О главе клана Гардрен можно сказать многое.
Жестокий? Да!
Изворотливый? Сто раз да!
Безжалостный? Сто тысяч раз – да.
Но не подлый. И умеющий быть благодарным. Ричарду очень понадобится такой советник. А дворяне…
Будет повод проредить самых умных. Хотя Ричард сомневался, что будет много недовольных. Не после разоблаченного заговора, это уж точно.
– Рик…
Анжелине надоело молчание, и она заговорила первой.
– Да?
– Мне жаль, что так получилось… с Тирой.
Ричард покачал головой.
– Не надо, Анжи. Не стоит…
– Стоит, Рик. Я была бы рада назвать ее сестрой.
– Останься она жива, я бы рано или поздно все бросил, – вырвалось у Ричарда. – Знаешь, Анжи, я не так давно осудил отца. Он предпочел государству – любовь, и пролилось много крови. Я думал, никогда так не поступлю.
– Ты до сих пор считаешь, что отец был неправ?
Ричард уронил голову в ладони.
Врать не хотелось, а сказать правду…
– Не знаю, Анжи. Не знаю… Альдонай! Мне безумно больно! Останься Тира жива, я бы на все плюнул. Я бы женился на ней, я бы забыл про Уэльстер и интересы короны… но был бы я прав? Не знаю…
Анжелина покачала головой.
– Я так рада, что только принцесса. Не королева, и никогда ей не буду. И не хочу быть.
– Я тоже за тебя рад, сестренка.
– Мораль обычного человека, и мораль короля… ты становишься королем, Рик. Но какой же страшной ценой ты за это платишь.
Анжелина подалась вперед и порывисто обняла брата. Ричард притянул сестру к себе, уткнулся носом в пушистые светлые локоны.
– Анжи… как человек человека я не просто понимаю отца, я знаю, что он прав. А как король – неправ. Судьба сделала выбор за меня, Тира умерла, и я могу стать хорошим королем. Я вернусь домой, женюсь на Марии, и она никогда не догадается, что мое сердце осталось на Вирме. Но как же больно, сестренка! Как больно! Это не она умерла, это я умер… пока я жив, я буду помнить Тиру, и дочь назову ее именем. Но часть меня сгорела на корабле вместе с ней. Наверное, лучшая часть…
Что могла сказать Анжелина?
Да ничего.
Обнять брата, погладить по волосам, утешающим, материнским жестом…
Ох, Рик.
Что можно тебе сказать, чем утешить? Нечем.
Ты и сам все прекрасно понимаешь. Только вот почему Анжелина чувствовала себя такой виноватой? Вроде бы ничего и не сделала…
Она просто будет жить, постарается быть счастливой…
Благодаря Ричарду.
Дорога короля. Жизнь, счастье, честь и душа одного, разменянные на жизнь и благополучие многих. Честный размен?
Нет.
Только и выбора судьба не предоставляет.
Брат и сестра сидят у моря. Сидят, молчат…
А что тут скажешь? Ни слов таких нет, ни ответов. Все уже решено кем-то свыше. Каждый выбрал свою дорогу – и пройдет по ней до конца. Не откажется, не переиграет…
Судьба.
***
С Браном Ричард увиделся на следующий вечер.
Гардрен пришел на берег один, без Анжелины. Стоял, смотрел.
Ричард протянул руки к костру, словно пытаясь согреться.
– Вы решили, Гардрен?
– Я решился.
– Тогда проговорим все, чтобы не осталось неясностей. Вы женитесь на Анжелине. Я даю вам титул, поместье, а взамен требую безоговорочной преданности. То же, что вы делали для Хардринга.
– Мне понадобится время. Здесь я играю на своем поле, там, в Ативерне мне многое будет в новинку.
– Да неужели?
Бран сделал невинные глаза.
Ладно, не в новинку. Островной лорд присматривался к тому, что творилось на берегу. Но активно не действовал – и повода не было, и возможности, да и желания. Сейчас ему предлагали игру на новом для него поле.
Что ж.
Он сыграет и выиграет. Потому что на кону стоит его жизнь, его дети, его любовь. Его счастье.
Да, оказывается, и для него возможно счастье. Только вот такое… через боль и кровь.
Бран никогда не забудет и не простит того, что сделали с его кланом. Никогда. Но это не помешает ему жить дальше, быть счастливым, может быть, завести еще детей, Анжелина наверняка захочет…
Бран достал ритуальный клинок, взрезал себе руку над костром и четко произнес слова клятвы.
И такой же клинок блеснул в руке принца.
Ричард принимал клятву, и давал встречное обещание. Не предавать. Отношения сеньора и вассала.
Море безмолвно внимало словам мужчин.
Оно слышало.
Оно запомнило.
Уэльстер, Кардин.
Альтрес Лорт ничего не делал, чтобы организовать торжественную встречу. Зачем?
Чтобы какой-нибудь обиженный стрелу пустил? Или еще что придумали?
Ни к чему.
Но народ сам высыпал на улицы, завидев кортеж королевы и кареты с гербами. Послышались первые здравницы, полетели под колеса и копыта платки и шляпы, за неимением цветов.
Милия посмотрела на Лилиан.
– Может, стоит выйти?
Лиля покачала головой.
– Ваше величество, ни к чему. Фремонта вспомните. Один арбалетный болт… не надо.
– Люди ждут.
Лиля подумала пару минут. А потом подозвала лэйра Ренара.
– Лэйр, вы сможете кое-что объявить?
– Ваше сиятельство?
