Лилиан ругалась самыми черными словами и настояла на присутствии докторусов. А еще предупредила и саму принцессу, а графа Лорта, что ни за что не отвечает…
Но – коронация.
Разве можно пропустить такое?
Никогда.
Наконец все служители заняли свои места, и люди затаили дыхание.
Им остается только слушать…
Слушать – и ждать.
И с улицы, оправдывая их ожидания, доносится мерный рокот барабанов и пение труб.
Это идет королевский кортеж.
Еще затемно его величество должен выйти из своего дворца, в сопровождении верных слуг пройти по улицам Кардина и войти в собор.
Кстати – это и испытание тоже.
Если король не угоден Альдонаю, он не дойдет до храма.
Альтрес Лорт, правда полагал, что Альдонай тут не при чем, и усилил охрану на протяжении всего пути. Но мало ли?
К примеру, пошлет Альдонай наводнение, или землетрясение… хотя – ладно. Это граф еще бы принял, как волю божью. Но уж точно не покушение.
Хватит с него!
Наконец, в собор вступает принц Эдвин. И все встают, как один человек.
Знать, конечно. Простонародье и так стоит.
Сидеть остаются только те, кто встать не может, но к ним сегодня снисходительны.
Люди внимательно вглядываются в лица.
Вот его величество … пока еще высочество, но долго ли ждать?
Вот за его спиной граф Лорт.
Вот королева-мать с младенцем на руках. А рядом с ней – кто? У кого второй принц?
Женщина?
Люди приглядываются, потом узнают золотые косы и родовые цвета графов Иртон, и успокаиваются. На чужой роток не накинешь платок. Это верно не только в отношении грязных сплетен.
Слово там, слово здесь… и люди узнают, кто спас им третьего принца, кто помог бежать королеве, кто…
Лилиан с полным правом несет на руках среднего принца.
Это Эдвин, бедный малыш, вынужден идти своими ногами, а Корин и Гардвейг уютно устроились в ласковых женских руках.
Обычно иностранцам не разрешают участвовать в подобных церемониях, их место среди зрителей, но… но сейчас никто и слова сказать не рискнул.
Лорт, Шантен, Ольсен, ее величество, ее высочество…
Список тех, кто был – ЗА, пугающе прирастал знатными фамилиями. И какое там возражать? Голову бы уберечь…
Входят в зал придворные из кортежа, занимая свои места.
Выстраиваются вдоль стен одетые в сталь и золото гвардейцы. Да, тот самый полк, графа Шантена.
Играет музыка, впрочем, не слишком изысканная.
Барабаны, литавры и трубы. И – все.
Другим инструментам здесь сегодня не место. Так положено. Так надо.
Эдвин занял свое место на коленях перед троном, и церемония началась.
Молитва.
Ритуал.
Помазание чела.
Возложение короны… только Лилиан заметила, как бледна принцесса Мария, но девочка держалась. Позволила себе расслабиться она только тогда, когда корона (детская, есть и такая, мало ли что, мало ли как…) заняла свое место на голове брата.
Альдон задавал ритуальные вопросы, Эдвин отвечал, четко и звонко. Не зря с ним занималась Милия последние три дня.
Люди смотрели с умилением.
Меч.
Скипетр.
Мантия…
И наконец – трон.
Скамеечка под ноги, а то его величество и так теряется на золоченых просторах, и вершина.
Все, присутствующие в соборе, опускаются кто на одно колено – дворяне, кто на два. Дамы склоняются в глубоких реверансах.
Законный король занимает свой трон.
– Король умер, да здравствуйте король, – одними губами обозначает Лиля. Она одна из немногих, кто не кланяется. С ребенком-то на руках?
Люди понимают правильно.
Перепадают ей и завистливые взгляды, но не так, чтобы много. Она из другой страны, она уедет, а не останется здесь, пользоваться королевскими милостями. А разово можно и потерпеть. Ничего, кроме славы, эти действия не несут.
Конечно, графиня останется в летописях и преданиях, да что с того практичному-то человеку? Не будешь же кушать эти старые пергаменты?
Эдвин медленно встает с трона.
Звучит королевская клятва.
Мальчик обещает заботиться о своей стране, обещает поддерживать мир и покой, первым вставать на защиту Уэльстера, ставить его интересы превыше своих… в клятве малым не лист. И Милия разучивала его с малышом.
Этим и вызвана задержка коронации на несколько дней.
И этим, и расследованием, и принцесса не сразу оправилась, и…
Зато сейчас все шло как по маслу.
Эдвин медленно вышел на улицу.
И послышались крики радости. Люди кричали от счастья, бросая под ноги малыша цветы, и в ответ, в толпу летели золотые монеты. На счастье и ради долгого правления.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ!!!
***
Этим же вечером…
Большой королевский бал.
Коронационный.
Строго определенный церемониал, торжественный ужин, определенные яства…
Самое забавное, что короля-то и не было. Присутствовала Милия, как его мать, а малыш, уставший и намучившийся за день, спал без задних ног под присмотром верной няньки. Ну и десятка проверенных гвардейцев, конечно. После покушения Альтрес Лорт загнал во дворец малым не весь Шантеновский полк.
Лиля чувствовала себя, как хрюшка в Эрмитаже. Не сильно помогало даже то,, что рядом сидел муж и подбадривал ее взглядом и улыбкой.
Все она понимала, но…
Не ее это.
Приемы, награды… да, по возвращении во дворец, его величество Эдвин наградил и Джерисона, и Лилиан Иртон высшими орденами Уэльстера. Подарил бы и дом, и земли, но по отношению к подданному другого государства это немного некорректно. А потому ограничились орденами, драгоценностями и привилегиями. И Джерисон с Лилиан, и все их потомки имели теперь право требовать прямого королевского суда. По любому поводу.
Не самая плохая привилегия.
Наградили и графа Шантена. Он стал герцогом.
Лэйр Ольсен перепрыгнул в графы.
На несколько ступенек поднялись все дворяне, которые помогали устранять мятеж, неплохо перепало и гвардейцам.
Альтреса Лорта торжественно объявили регентом, и Эдвин лично возложил на него Железную корону.
Да, такой вот ритуальный символ.
