– Что подаришь? – спросила Яна, и в ту же секунду в трубке прозвучали гудки. Дима медленно опустил предавший его телефон.
– Армани.
Яна кивнула коротко и подняла глаза к потолку.
– Неплохо. Правда, я не пользуюсь им года как два.
Она зажмурилась и глубоко вдохнула.
– Дим, вещи забери и уходи. Спасибо за всё.
– Яна!
Яна достала пачку сигарет и прямо в коридоре закурила. Дима рванулся в квартиру следом за ней и поймал её за плечо:
– Яна, это не то. Я хочу быть с тобой. Я сам.
Яна повернула голову. Глаза её смотрели насмешливо и зло.
– Неужели ты не понимаешь, Дим?
– Я понимаю всё.
– Нет. Не понимаешь ничего. Ты просто… игрушка. Его. И моя. Телефон. И большим не будешь никогда.
Яна подцепила с вешалки куртку и бросила её в руки Диме, а потом крикнула ещё раз, уже начиная выдавать себя:
– Уходи!
Дима смотрел на неё несколько секунд, а потом повернулся и пошёл прочь.
Яна сжимала кулаки. Хотелось ломать, крушить, уничтожать всё, что когда-либо могло объединять её и Яра. Она бесилась до самого утра, не в состоянии найти в собственной квартире угол, свободный от воспоминаний – даже картины, подаренные Эдуардом, напоминали только о Яре.
Утром она должна была отправляться на мастер-класс по фотографии, который посещала с декабря, но вместо этого села в машину и поехала в офис Толкунова.
Глава 18
Следствие буксовало на месте ещё две недели – если считать с момента представления повестки. Хотя, как довольно быстро понял Яр, и предыдущие полтора месяца не прошли для милиции впустую – все, кого он мог бы привлечь в качестве свидетелей, были недоступны или не хотели с ним говорить. Пропали маленькие шлюшки Ларочка и Маришка, Джокер перестал отвечать на звонки.
Яр поручил Роману достать всех, кто может по этому делу хоть что-нибудь подтвердить – что Яр никогда не был со шлюхами жесток, что всегда хорошо платил, что все они были живы и здоровы, в конце концов. Однако и Роман за полторы недели не смог отыскать никого – зато самому Яру предъявили результаты экспертизы, согласно которой он неоднократно на Яну Жидорёву кончал, щупал её и оставлял синяки.
Сколько Яр не вспоминал, никаких Ян в своей сауне вспомнить не мог – кроме той одной, которую отправил домой.
– Да даже если я убиваю кого-то, то не оставляю столько следов! – бушевал он, пригласив к себе в кабинет Романа и Аню. – Да и потом, что я, Чикатило какой? Может, я девочек и люблю, но абсолютно точно – живых! Всё же белыми нитками шито! Просто нет слов! У меня из офиса трупы исчезают – и их не находит никто, а тут девчушка своими ногами ушла – и все следы ведут ко мне! Что скажешь, Роман?
Роман молчал. Он вообще в последнее время был молчалив, а теперь и вовсе перестал отвечать.
Яр злился всё сильней, понимая, что Романа надо убирать – ещё один прокол и неспособность разрешить критическую ситуацию были налицо, но именно сейчас было не до того.
Он перевёл многозначительный взгляд на Аню, но и та не спешила отвечать. Если Роман был спокоен как танк, то Аня ощутимо волновалась, если не сказать – была напугана до смерти.
Только когда Яр уставился на неё, девушка сглотнула и задумчиво произнесла:
– Я бы адвоката искала, Ярослав Игнатьевич…
– Ищи! – согласился Яр. – Что ещё?
– Ещё… – Аня с сомнением посмотрела на Романа. – Не знаю. Всё.
Яр обошёл стол, опустился в кресло и снова уставился на Романа:
– Похищение кто организовал? Ты выяснил?
Роман покачал головой.
– Два месяца прошло! – Яр со всей дури врезал кулаком по столу, так что подпрыгнули на пару сантиметров стоявшие вдоль края пресс-папье.
Роман тогда так и не ответил ничего. Почему – Яр узнал полторы недели спустя. За это время он отправил Миру в Ниццу и начал на всякий случай трансферт активов в Швейцарию. Успел, впрочем, немного – переводы тормозились на каждом шагу.
А двенадцатого февраля к нему заявились знакомые уже ребята, но на сей раз – с ордером на обыск.
– И что вы хотите тут найти? – поинтересовался Яр зло. – Склад наркотиков? Или, может, коллективное захоронение битых девочек?
– Не смешно, – отрезал следователь с постным лицом, – нас интересует первый этаж.
– Вперёд, – Яр указал на лифт. Поначалу даже не хотел вставать, но потом всё-таки поднялся и пошёл следом за офицерами.
На первом этаже, как и следовало ожидать, не обнаружилось ничего – кроме потайной двери, которую обнаружили в самом конце, когда Яр уже собирался провожать следователей к выходу.
Яр сплюнул и, решив не припираться лишний раз, открыл дверь своим ключом.
Следователь присвистнул и вошёл внутрь в сопровождении понятых – и, точно зная, где искать, направился к ведущей в бильярдную двери.
Яр снова последовал за ним. По спине пробежал холодок. Если он верно понимал, о ком идёт речь, то судьба девчонки была ему известна ровно до этой двери. А вот что произошло потом? Это он довольно быстро узнал.
– Это что? – спросил следователь, ткнув фонариком в краешек зелёного сукна.
Яр подошёл к нему. Ему уже было ясно, что небольшое бурое пятнышко – это кровь.
– Ключи от комнат есть у меня и у начальника службы охраны, – задумчиво произнёс он, впрочем, не без некоторого расчета.
– Он тоже любит поразвлечься с девочками? – поинтересовался следователь зло.
Яр промолчал. Ничего подобного, конечно, он за Романом не замечал, но в остальном всё сходилось довольно легко.
– Разрешите подняться в кабинет переговорить с секретарём, – сказал он.
Следователи переглянулись.
– Не мальчик, не убегу! – рявкнул Яр.
Помедлив ещё немного, тот, что стоял рядом с Яром, кивнул.
В сопровождении офицеров Яр поднялся наверх и с их разрешения зашёл вместе с Аней в кабинет. Коротко изложил расклад и уже закончил почти говорить, когда дверь распахнулась, и на пороге показалась Яна.
Яна к утру стала только злей.
Что творилось в голове у Яра, она понять уже не могла. Зачем было подсылать к ней какого-то грёбаного медбрата, она ещё могла предположить, но зачем было следить за каждым их шагом – у неё уже не укладывалось в голове.
В её собственном мозгу упорно билась мысль: «Он псих» – но Яне, почему-то, было всё равно. Сердце сжималось от боли при мысли о Яре, и она уже сама не знала толком, чего хотела – просто увидеть его или убить.
На очередном светофоре в голове довольно стройно сложились контуры диалога, в котором главной фразой должно было стать: «Или забери меня назад, или отпусти». Она и сама понимала слабость этого ультиматума – Яр вообще не вёлся на ультиматумы никогда. Но ничего лучше придумать не могла. Она давно уже не знала, как вообще с Яром говорить.
