Когда изображение озарило зал, какое-то время Яна не могла ни двигаться, ни говорить. Она не знала, откуда взялась эта плёнка – не могла угадать ни месяц, ни год. И от мысли о том, что это, быть может, была лишь одна из записей, под которую могла дрочить охрана, партнёры Яра, его конкуренты – все – Яну начинало тошнить.
И всё же, уже вставая, она твёрдо знала, что должна сделать сейчас и что должна сказать. Хотя бы эту улику она могла снять.
Яна подошла к адвокату и тихонько изложила суть.
– Думаю, дата подправлена. Это мог быть не 97, а 94 или 95 год.
– И всё же, какой?
Яна покачала головой.
– Пусть 93, – сказала она. – Цифры подправить легко.
Адвокат кивнул.
– Вы всё ещё хотите этого?
– Как никогда.
– У защиты есть вопросы? – спросил тем временем судья.
– Вопросов нет. Защита хочет вызвать свидетеля со своей стороны.
Судья поднял бровь и покосился на прокурора. Тот пожал плечами и кивнул.
– Хорошо.
– Защита вызывает Яну Журавлёву.
Яру показалось, что у него земля уходит из-под ног.
Яна спокойно прошла к трибуне и уселась на стул. Так же равнодушно принесла клятву. Затем адвокат задал первый вопрос.
– Яна Георгиевна, вы знаете людей, которых мы видим на плёнке?
– Да.
– Можете их назвать?
– Да. Это Яр и… – Яна сглотнул. – Ярослав Толкунов и я.
В зале наступила тишина.
– Госпожа Журавлёва, вы хотите сказать, что находились шестнадцатого декабря 1997 года вместе с Ярославом Толкуновым и… участвовали в этих съёмках?
– Нет, но я хочу сказать, что на плёнке я.
– Будьте добры пояснить.
– Это трудно. Полагаю, дата сфальсифицирована, как и многие другие улики по делу.
– Протестую!
– Протест принят.
Яна пожала плечами. Она внимательно смотрела на адвоката, чтобы только не смотреть на Яра или в зал.
– Яна Георгиевна, кем вы приходитесь Ярославу Толкунову?
– Сейчас никем. Мы несколько лет жили вместе и… – Яна замолкла, подбирая слова. – И довольно часто делали то, что вы видите на плёнке. Красиво, да?
По залу прошёл шепоток, и где-то на задних рядах прозвенел тихий смешок.
– Яна Георгиевна, вы плохо расстались с Ярославом Толкуновым? Может быть, вы от него ушли?
– Нет. Он бросил меня.
– То есть, он не может держать на вас зла?
Яна растерянно посмотрела на Яра. Этого ответа она не знала. А Яр смотрел на неё с такой болью, что ни о каком зле в ту секунду не могла идти даже речь.
– Я не верю, что он мог бы убить меня – или того, кто похож на меня.
– Это всё. У защиты больше вопросов нет. Господин прокурор?
Прокурор кивнул и вышел из-за стола.
– Яна Журавлёва?
Яна кивнула.
– Да, это я.
– Верно ли, что вы были любовницей Ярослава Толкунова? Верно ли, что за деньги ложились под него?
Яна заметила краем глаза, как вздрогнул Яр.
– Два вопроса, мне трудно отвечать, – спокойно произнесла она.
– Нет или да?
– Любовницей – да. Это всё.
– И он не давал вам денег, не содержал и не оплачивал ваши услуги каким-либо иным способом?
– Если вы о постели, то я не считаю обоюдоприятный секс видом услуг. А другие услуги он оплачивал, да.
– Вы делали для него что-то ещё?
– Например, проверяла его договора.
– Вы юрист?
– Тогда мне казалось, что да.
– Господин прокурор… – вмешался адвокат.
– Да-да, я уже иду назад. Яна… кхм… Георгиевна. Вы долго сожительствовали с Ярославом Толкуновым?
– Три года.
– За это время вы замечали за ним немотивированные приступы ярости, склонность к насилию?
Яр вздрогнул.
– Его ярость всегда была мотивирована. Как и любой невоспитанный мужик, он бывал груб, но не принуждал меня никогда.
Прокурор вскинулся, внимательно глядя на неё.
– Вы помните, что клялись?..
– И могу поклясться ещё раз. Он не делал чего-либо против моей воли никогда.
Прокурор остановился у трибуны и побарабанил пальцами по столу.
– И вы никогда не играли с ним… С элементами насилия, скажем так?
Яна пожала плечами.
– Яр не любительница игр, скажем так.
– Это значит нет или да?
– Это значит то, что я сказала.
Прокурор помолчал.
– И, тем не менее, вы утверждаете, что на плёнке засняты вы. А мы видим довольно жестокую игру… Если это игра.
Яна пожала плечами и посмотрела на экран. С каждым ответом ей становилось немножечко легче, и даже рассасывалась сжимавшая горло последние месяцы злость.
– На этой записи вы видите двух людей, которые любят друг друга. Подглядывать нехорошо – и всегда есть риск не понять, что вы видите на самом деле. Ненависть или любовь.
Яна посмотрела на прокурора.
– Что-то ещё?
– Вы знали о том, что проводится запись?
Яна замешкалась. Горло сдавила боль.
– Нет, не знала.
– И теперь, зная об этом, продолжаете утверждать, что всё было хорошо?
Яна на секунду сжала губы в тонкую полосу.
– Господин прокурор, между любимыми никогда не бывает абсолютно всё хорошо. Я уверена, что Яр никогда не хотел мне зла – и не хочет его сейчас. Уверена, что за те три года ни разу он не спал ни с кем кроме меня. И мне странно представить, что он стал развлекаться с девочками по вызову сейчас. В конце концов, за те шесть заседаний, на которых присутствовала я, ни одна из них не дала показаний против Ярослава. Что-то ещё?
Прокурор побарабанил пальцами по столу.
– На сегодня, полагаю, ничего. Не уезжайте никуда, возможно, мы вызовем вас ещё.
– Я здесь и готова всегда.
Яна встала и на сей раз всё-таки направилась к двери. Щёки её пылали, сердце билось бешено, и на Яра смотреть она просто не могла. Уже у двери она услышала голос судьи:
– Суд отправляется на перерыв. Собрание будет продолжено через два дня.
Глава 20
Тем вечером Яна напилась. Просто не могла представить, что пойдёт домой и будет находиться там одна.
