– Дарэг Клив!!! – ору я, бросаясь вперед.
– Дарэг Клив!!! – эхом отдается слитый воедино рев моих бойцов. – Броэнах!!!
Хотя потери эоратцев ужасны, всё больше и больше бойцов выбираются из губительного рва наверх. Мои воины копьями спихивают их обратно, рассекают головы, рубят цепляющиеся за край рва руки – теперь не до честного боя.
Фрэнк мечется по полю смазанной тенью. В свалке грудь в грудь для широких замахов его меча просто нет места, но ведь в отличие от наших клинков его оружием также можно и колоть. И он колет, перехватив меч одной правой рукой, а легкий топор в левой рассекает без разбора шлемы и кости. Впрочем, мне особенно некогда приглядываться. Кажется, меня уже несколько раз ранили, но в пылу боя, как обычно, этого не ощущаешь. Всё это будет потом – усталость, слабость от потери крови, боль. А сейчас я хохочу, чувствуя брызги теплой густой влаги на лице. Я – Трен Броэнах, Трен, Запятнанный Кровью. Кровью врагов. Мой меч – продолжение руки, серп косаря, собирающего страшную жатву. Меня не остановить!
А справа и слева, огибая свалку по широкой дуге, уже спешат последние ряды колесниц, вовремя успевшие остановиться. Их не так много – едва ли треть от общего числа, – но этого более чем достаточно. К счастью, оставшиеся проходы слишком узки для развернутого строя. Больше десяти упряжек в ряд там просто не пройдут, да и те не будут иметь места для маневра. На них надо напасть именно там, потому что если хотя бы пара десятков прорвутся и зайдут нам за спину, всё это будет напрасным.
– Ко мне, Нейлы! – Я бешено работаю мечом, стараясь до подхода колесниц уничтожить побольше пеших врагов. – Ко мне!
Первым меня услышал, разумеется, Фрэнк. Пронзив насквозь какого-то эоратца, он швырнул топор в голову другого, уперся ногой в обмякшее на клинке тело, освободил меч и, вновь сжав рукоять двумя руками, превратился в стальную мельницу. Два десятка ударов – и воин пробился ко мне. Я без слов указал ему на приближающиеся колесницы.
Фрэнку хватило одного взгляда для того, чтобы всё понять. Выругавшись сквозь зубы, он помчался налево, наперерез ближайшей колеснице. С полсотни моих бойцов, вырвавшись из свалки, побежали следом.
Колесница была уже рядом. Боец, стоящий позади возницы, готовил к броску копье, должно быть, предвкушая, как он сейчас пронзит этого наглеца, осмелившегося заступить ему дорогу. А Фрэнк, казалось, окаменел, широко расставив ноги и держа меч перед собой. Но неподвижность эта, как я уже успел узнать, была рассчитанной вплоть до доли мгновения. Колесничный боец так и не успел воспользоваться своим копьем, осев на дно повозки с торчащим из горла кинжалом. А Фрэнк уже отпрыгивал в сторону, перерубив ближайшей к нему лошади сразу обе передние ноги. Одновременно с этим кто-то из подбежавших воинов мощным ударом топора разбил голову второй и прикончил возницу. Затем несколько копий поразили сразу обеих лошадей соседней упряжки.
Что произошло дальше, я не видел: сразу двое врагов бросились на меня, действуя на удивление слаженно. Лишь своевременная помощь кого-то из наших позволила мне выйти из этой схватки победителем, отделавшись потерей щита, измочаленного в щепки. Судя по всему, на левом фланге атака захлебнулась. Эоратцам пришлось отказаться от преимущества, даваемого повозками, и спешиться. Фрэнк, возглавивший примерно треть моих бойцов, стал той скалой, о которую разбилась волна врагов. А вот справа никем не сдерживаемые колесницы всё-таки прорвались. Я понял это, когда вокруг меня вдруг стали падать воины, пораженные копьями и камнями. Перебирающиеся через ров эоратцы, кажется, тоже поняли это и удвоили натиск, чтобы дать товарищам возможность замкнуть кольцо.
Крики, лязг, топот, ржание, стоны – непривычный человек, должно быть, ужаснулся бы от такого чудовищного смешения резких и неприятных звуков. Непривычный и праздный. Нас же всех – и друзей, и врагов, обуянных лишь желанием сохранить свою жизнь и отнять жизнь противника, – словно лишили слуха. Именно поэтому я далеко не сразу понял, когда замахнувшегося на меня копьем эоратца разрубил от плеча до ребер секирой могучий черноволосый воин. Клановая расцветка его пледа была совершенно отличной от цветов Нейлов или любого другого рода в моем подчинении. И при этом я был твердо уверен, что знаю ее.
Лишь когда свежие силы чужаков втянулись в схватку, когда натиск воинов Ронана сначала ослабел, а потом и вовсе сошел на нет, я осознал, что вновь могу различать звуки. И тут же услышал, как всё громче и отчетливее звучит над заваленным телами полем яростно-торжествующий рев: «Арр-ррайд!!!»…
Ни один воин Ронана не ушел с поля боя живым. Наши потери тоже были велики – уцелел едва ли один из каждого десятка бойцов, и каждый был ранен. Многих, очень многих мужей, братьев и сыновей оплакивали той ночью женщины Темры-на-Форайре. Тело моего отца, Кернана Калада, так и не нашли. Впрочем, у меня оставалась надежда, что отец жив, и приказал продолжать поиски. А сам, позволив Майре и матери наскоро перевязать свои раны, отправился встречать неожиданных союзников.
Илбрек Мак-Аррайд, Черный Орел Севера, гордо вошел в зал в сопровождении своих младших вождей.
– Трен, дружище! – проревел он, раскрыв мне объятия. – До чего же я рад, что ты с нами!
– Не по своей воле, Лоннансклех, и ты это знаешь, – ответил я, стараясь сразу же задать тон беседе. – И хотя я бесконечно благодарен тебе и твоим людям за своевременную помощь…
– Забудь! Я всё знаю от Лаурика. Вчера вечером он появился в моем лагере и рассказал обо всём. Мы спешили, как могли. Теперь, благодаря тебе, армия Ард-Ри сократилась почти вдвое, а моя возросла.
Я недоуменно поднял брови.
– Да ладно тебе! – Илбрек наградил меня шутливым тычком под ребра. – Ты же умный человек, Броэнах, хотя и любишь прикинуться туповатым увальнем. После сегодняшнего у тебя и всех твоих людей нет другого пути – только вперед, под знаменем Аррайд! Как это было давным-давно. Только теперь Сильвесту не поможет Дарэг Клив. Когда я надену венец Ард-Ри, ты станешь вторым человеком в Пределе, Всеблагие мне свидетели!
– До сего дня я не нарушал своей клятвы, – медленно проговорил я, взвешивая каждое слово. – И не стану делать этого впредь.
– Ой ли? Расскажи это Ронану Нехту, дружище! Только вот голову его будет трудновато приладить назад, клянусь Четырьмя!
– И всё же я не нарушил клятвы. Ронан и воины Эората напали на нас, мы лишь оборонялись.
Густые черные брови Илбрека грозно сошлись у переносицы:
– Ну так они нападут опять! Будет ли Сильвест мстить за смерть своего ближайшего друга? Нетрудно сказать! Пойми, упрямец: все в Пределе уверены, что мы заключили военный союз, и Ард-Ри не исключение. Так зачем его разубеждать? Нет, мы должны ударить, и немедля. Не успеет завтра солнце опуститься до половины, как все рати севера соберутся здесь. Насколько я знаю Сильвеста, сейчас он движется нам навстречу. Ты знаешь свои земли также, как любой из нас – свои. Значит, для тебя не составит труда выбрать такое место для боя, которое бы давало преимущество нам и сковывало врага.
