Книга Звени, монета, звени, страница 71. Автор книги Вячеслав Шторм

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Звени, монета, звени»

Cтраница 71

– Ты говоришь так, будто вопрос уже решен, – хмыкнул стоящий за моей спиной Фрэнк.

Илбрек прищурился:

– А это еще кто? Броэнах, в твоем доме что, так принято, чтобы слуги перебивали господ?

Я не успел ответить.

– Мышь не служит никому, а собака служит человеку, – медленно, словно нехотя, произнес Фрэнк. – Но значит ли это, что мышь достойнее или значительнее собаки?

Лицо Илбрека побагровело:

– Это я, что ли, мышь? – процедил он сквозь зубы. – Тогда как назвать того, кто скрывает лицо в темном углу, а острый у него только язык, да и то – за чужой спиной?

Все пришедшие со своим господином воины расхохотались; улыбки появились на лицах даже моих людей, присутствовавших в зале – властелин Дун Фэбар за словом в карман не лез.

Фрэнк вышел вперед и остановился на расстоянии двух локтей напротив Илбрека. Несколько мгновений оба молча сверлили друг друга глазами. Ох, только еще одой свары мне тут не хватало!

– Познакомься, Лоннансклех. Этот человек сегодня сделал для нашей победы ничуть не меньше тебя. Кстати, Ронана убил тоже он.

Мак-Аррайд демонстративно оглядел Фрэнка с ног до головы.

– Даже так? Что ж, тогда я рад приветствовать тебя, незнакомец. Как твое имя?

– Его зовут Дарэг Клив, Илбрек, – в дверях зала стояла знакомая всем фигура.

– Лаурик! – воскликнул я, не в силах сдержаться.

– Собственной персоной. Как видишь, Трен, я сдержал свое слово.

– Я нисколько в этом не сомневался. И благодарю тебя за своевременную помощь. – Мудрый махнул рукой:

– Пустяки. Все мы – и ты, и Илбрек, и я – служим одному делу. Именно оно и привело меня в твой дом.

– Клянусь жизнью, Лаурик, – наконец вновь обрел способность говорить Мак-Аррайд, – это была славная шутка, насчет Дарэг Клива!

В ответ Мудрый обвел долгим и тяжелым, как вина, взглядом всю группу северян и раздельно, делая паузу после каждого слова, произнес:

– Говорю один раз и больше повторять не буду. Я не шучу. Перед вами – Дарэг Клив…

– …вновь свалившийся с неба, – ухмыльнулся сын Илбрека Диан. – Только что-то уж очень долго он летел, семь веков прошло!

Губы Лаурика сжались, и он сделал в сторону юноши легкий жест кистью, словно отгоняя назойливое насекомое. Удар Фрэнка пришелся Диану в переносицу и опрокинул на пол.

– Назад! – страшным, свистящим голосом прошипел Лаурик, встав на пути у рванувшегося к моему телохранителю Илбрека.

– Да как он…

– Назад, я сказал! Я же предупреждал, что не шучу. Возблагодари Тех, Кто всё видит, что Посланник Четырех опередил меня, иначе твой щенок не отделался бы только сломанным носом! А если кто-нибудь еще в этом зале не доверяет моим словам, или они кажутся ему смешными – пусть выходит вперед.

– Еще никому не сходило с рук ударить по лицу члена рода Аррайд, – глухо произнес Лоннансклех.

– Еще никому не сходило с рук осмелиться воспротивиться воле Четырех или обвинить Их Уста во лжи! – в тон ему ответил Лаурик. – Не хочешь ли ты попытаться, Илбрек Мак-Аррайд? Только назначь перед этим того, кто поведет рати севера на битву с Ард-Ри.

Фрэнк с душераздирающим скрежетом обнажил меч. Я замер, впившись пальцами в подлокотники своего трона. Один неверный жест, одно неверное слово – и прольется кровь.

– Ты не оставляешь мне выбора, о Мудрый, – тяжело дыша, проговорил глава рода Аррайд. – После твоих слов мне остается или скрестить клинки с тем, кого ты называешь Дарэг Клив, или навеки потерять уважение своих людей.

– Вздор! – в гневе топнул ногой Лаурик. – Вот здесь сидит Трен Мак-Нейл, великий воин и великий вождь. Вот уже несколько лун делит он кров с Алым Мечом. Спроси его, осмелился бы он бросить вызов этому человеку?

– Клянусь Всеблагими, нет! – мотнул головой я, не дожидаясь ответа Илбрека. Не стал ждать его и Лаурик:

– Воины Нейлов! Вы слышали, что сказал сейчас ваш повелитель? Презираете ли вы его за эти слова?

Нестройный гул был ответом. Все мои люди, находящиеся сейчас в зале, неоднократно видели Фрэнка в деле. И все они были сегодня частью той стены, о которую разбился вал эоратских колесниц.

– Когда доблестный воин бежит от горной лавины или реки, вышедшей из берегов, спасая свою жизнь, – трусость ли это? – продолжал Мудрый. – Нетрудно сказать – нет! Потому что он заранее обречен на поражение, а смерть его будет глупой, бесполезной и принесет его роду не славу, но презрение. Я – Лаурик, прозванный Искусным, Мудрый Западного Предела, Уста Четырех, носитель Силы, что часть от Их Силы. Вы знаете меня. И я говорю вам: вновь, как и семь веков назад, Всеблагие послали в наш Предел того, кому суждено изменить историю. И как ваши предки семь веков назад были повержены Алым Мечом, так же повергнет он ныне ваших врагов!

Некоторое время в зале стояла мертвая тишина, потом ее нарушил голос Илбрека:

– Я склоняюсь перед волей Тех, Кто над нами, и благодарю их за оказанную мне честь. Прости меня, Лаурик, и ты, Посланец.

– Извинения твои приняты, Илбрек Мак-Аррайд, – медленно наклонил голову Мудрый. – Но хочу я, чтобы отринули ты и все люди твои последние сомнения. Знаете ли вы о том, кто такой Увенчанный Рогами?

Да, это имя было знакомо всем. Властелина Лесов и его небольшую армию беззаконников воспринимали как неизбежное зло, негласно признавая за ними право господствовать над лесами и болотами и собирать с них любую дань по своему усмотрению. Вот уже триста лет после бесславного похода Ард-Ри Финнабайра, закончившегося его смертью, никто не осмеливался тревожить изгоев на их территории. Отбивали набеги – да. Выкупали захваченных пленников и торговали – да. Но идти войной на тех, кому нечего терять, тех, кто и в смерти лишен Их благодати…

– Так внемлите мне: Четыре, в бесконечной благости Своей, открыли мне, что в этот час Этайн Певунья находится в лагере Увенчанного, в его доме, как пленница. Слушайте волю Четырех! В одиночку отправится туда Дарэг Клив, вырвет деву из лап тех, кто живет вне Благости Их, и доставит сюда. В этот зал. Через три ночи.


Герб. Воин


Я проснулся среди ночи от неясной тревоги. Будто в ушах зазвенел набатный звон колокола, предвещающего недоброе. Проклиная перебитые ноги, больше мешавшие, чем помогавшие, я кое-как сполз с убогого ложа, на котором проводил большую часть дня, и подбросил в очаг несколько больших кусков торфа. С трудом дождавшись, пока он займется и осветит комнату, я приник к окну, забранному крепкой решеткой, пытаясь рассмотреть или хотя бы услышать что-нибудь снаружи дома.

Небольшой сруб, в котором меня держали, стоял на востоке лагеря, вторым от частокола. Через единственное окно можно было увидеть лишь кусок стены находящегося впереди длинного дома. Сейчас об эту стену опирался рукой смутно различимый силуэт. Не иначе кто-то из лесных братьев перебрал хмельного. Стоит, отдыхает, сил набирается. Сейчас вот отдохнет и…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация