Однако смерть пришла в виде оцепенения. Разум отключился, чтобы защитить Лору от болевого шока, когда сталь рассекла кожу и царапнула по кости.
Ее рука соскользнула с импровизированного оружия и безвольно упала на колени.
Ответом был ужасный крик – так скрежещет пила, пытаясь справиться с металлом.
«Давай! – сопротивлялась Лора. – Открой глаза».
Ее взору предстала сероглазая богиня.
– Идиотка, – прорычала Афина. – Я не позволю тебе сделать это, не позволю забрать ее у меня!
– Тебе она не понадобится… – выдохнула Лора. – там… где ты… скоро окажешься…
Пальцы сомкнулись на шее Лоры, сжимая ее, словно собираясь сломать. Лицо Афины окаменело от ярости, зубы обнажились в зверском оскале. Неустрашимая и несгибаемая перед лицом надвигающейся смерти.
– Ты действительно во все это верила, – проскрежетала Афина. – Ты думала, что я настолько глупа, чтобы связывать свою жизнь с непредсказуемым смертным? С тобой? Ты сделала это напрасно!
Охваченная ужасом, Лора уставилась на богиню. Но зрение ее слабело, лик Афины заволакивало чернотой, пока наконец от него не остался лишь водоворот искр в глазах богини.
«Не напрасно», – пронеслось в ее ускользающем сознании.
Это не было слепым желанием убить Афину. Эгида тоже исчезнет, и никто и никогда не сможет ей обладать. По крайней мере, она сделала это – то единственное, правильное, после стольких совершенных ею ошибок.
Афина отстранилась, собираясь с мыслями. Ее пристальный взгляд был прикован к Лоре. Изощренный механизм ее разума яростно вращался, пока не нашлось новое решение.
– Я заставлю лже-Аполлона исцелить тебя, – процедила Афина. – И ты отведешь меня к ней.
Нет…
Лора пыталась отползти, впиваясь ногтями в неровную землю. Дори богини стояло у стены – Лора могла бы дотянуться до копья, если бы смогла заставить свое тело двигаться. «Сначала я убью тебя…»
Афина схватила Лору за волосы, так сильно, что вырвала несколько прядей, и потащила к двери камеры, за которой начинался туннель.
Но вдруг отпустила. Лора рухнула на мокрый пол, ударившись подбородком. Хлынула кровь, заливая шею, обжигая холодную кожу.
– Нет… – Шагнув к стене, богиня взяла свое копье. – Думаю… нет.
Губы Лоры приоткрылись, но слова увязли в сгущающейся тьме ее сознания, растворились в ней. В венах, по которым когда-то текла кровь, теперь застыли кристаллы льда.
– Есть другой способ, – медленно произнесла Афина, словно размышляя вслух.
Лора зарычала от ярости и муки.
Уже повернувшись, чтобы уйти, богиня застыла в дверях камеры и еще раз посмотрела на нее, сочувственно щелкнув языком.
– Жаль, что тебе не хватило смелости вонзить клинок прямо в сердце.
– Я убью… тебя… – прошептала Лора, но ей никто не ответил.
Отвечать было некому.
Она осталась наедине с темнотой, тишиной и ожиданием.
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Луна все еще висела в небе, хоть и потускнела с наступлением бледного рассвета. Лора держалась взглядом за молочный полумесяц – больше смотреть было не на что. Остановившись перед многоквартирным домом, где жила ее семья, она заставила себя поднять глаза на окно, из которого выскользнула несколько часов назад.
Оно было закрыто.
Она тихо вздохнула, а сердце снова сильнее забилось от страха. Родители уже проснулись.
Лора прижала к глазам кулаки, заставляя себя дышать и не плакать.
Солгать было так просто: она ходила повидаться с Кастором, она хотела посмотреть последние часы Агона, она хотела сбежать, но вернулась… Но от правды сводило живот. Она должна рассказать им. Они не наказали бы ее так жестоко, как это сделали бы Кадмиды. Родители знали бы, что делать.
Лора не полезла обратно через окно. Она зашла в дом через парадную дверь.
Расправив плечи и проглотив кислый привкус во рту, девочка поднялась по многочисленным лестничным пролетам на шестой этаж. Прошлая ночь уже казалась сном, а не воспоминанием.
Их квартира находилась в самом конце коридора. Сердце стучало у нее в ушах. Они точно разозлятся. Ей же предстояло заставить их ее понять и, несмотря на то, что произошло, убедить остаться в городе. Девочка не хотела уезжать от Кастора или из Нью-Йорка. Только не так.
Остановившись у двери их квартиры, Лора прижалась лбом к ее гладкой поверхности и закрыла глаза. Она прислушалась, пытаясь уловить привычные звуки домашнего утра. Гудит кофе-машина, родители кормят Дамару, тихо переговариваясь, слушают новости.
Но ничего не услышала.
Ей вдруг показалось, что намокли носки ее старых теннисных туфель, и Лора открыла глаза.
Темная кровь просочилась под дверь и растеклась лужицей у ног.
45
Олимпия ждала ее в ночных тенях.
Сестренка сидела на краю их общей кровати, волосы взъерошены, глаза сонно моргают. Лора уселась рядом, глядя, как ветер, залетевший в окно, перебирает рисунки Олимпии, приклеенные скотчем к стене.
Сестра повернулась к ней, и Лора заплакала.
– Не брыкайся, Ло, – прошептала Олимпия, вцепившись в рубашку Лоры. – Не дерись. Спи.
Лора закрыла глаза, но слезы не останавливались.
Спи.
Это было так легко. Так просто. Но, как только она почувствовала, что уже балансирует на грани сна и яви, запах чего-то кислого и металлического потянул ее назад.
Не брыкайся.
Лора открыла глаза и увидела, что на нее смотрят темные впадины пустых глазниц.
Из глазниц закапала кровь прямо на кровать, на кожу Лоры. И когда та закричала, наполнила ее рот. Скатившись с кровати, Лора упала на пол, но кровь была и там – струилась сквозь прутья колыбели Дамары. Вопль пронзил тишину, и с каждым бешеным ударом ее сердца набирал силу.
Дверь спальни была открыта, и где-то в полной темноте мерцала единственная искра света.
Лора, пошатываясь, шагнула вперед. Она не могла заставить себя посмотреть по сторонам, зная, что там найдет – мать, распростертую у порога, с раной от живота до горла, и отца на кухне, с перебитым позвоночником и проломленным черепом. Она уже была здесь раньше. Она видела это раньше.
Свет… если бы она только могла дотянуться до света…
