Самая страшная опасность исходила от Афины не тогда, когда ее кожа пылала от ярости, или когда она сыпала угрозами. А в такие моменты, как этот, когда ее глаза остывали, а сама она замирала, как хищник перед броском, от которого нет спасения. Кастор опустил руку на плечо Лоры, явно собираясь оттолкнуть ее в сторону.
– Довольно. – Стряхнув его руку, Лора решительно перешла на английский, четко выговаривая каждое слово. – У нас на это нет времени.
Лора медленно приблизилась к Афине.
– Ты еще не знаешь, что произошло. Нам необходима его помощь.
– Я не нуждаюсь в его помощи, – проворчала Афина. – Остальные…
Лора разыграла последнюю карту, зная, что это будет означать для богини, и выложила свой козырь, даже не стараясь смягчить удар.
– Гермес мертв. Рат убил его во время Пробуждения.
Первым, как ни странно, откликнулся изумленный Майлз:
– Что?! Правда?!
Афина лишь уставилась на Лору, словно ожидая, что ложь рассыплется прахом у ее ног.
– Невозможно, – изрекла она наконец.
– Он мертв, – подтвердил Кастор. – Как и Тайдбрингер.
Услышав, куда повернул разговор, к ним присоединился Ван, тоже поднявшийся наверх.
– Он говорит правду, Богиня, – подтвердил Посланец. – Мы оба пришли сюда не как твои враги, а как союзники.
Богиня смерила его оценивающим взглядом, неотрывным и придирчивым, и Лора тихо порадовалась, что теперь сам Эвандер оказался в ее шкуре. Очевидно, ему это не понравилось, и он решил переключить внимание на кого-то другого.
– Кто ты? – требовательным тоном спросил он.
Словно оказавшись в лучах прожектора, Майлз выпрямился, и кончики его ушей порозовели.
– Привет, я – Майлз. Я… сосед Лоры. И друг.
– Я – Кастор, – представился новый бог. – А это Эвандер… Ван.
Поправив лямку рюкзака, Ван искоса взглянул на Лору.
– Какого черта ты вовлекаешь в это Нечистокровного?
Ледяное презрение, которое Ван даже не подумал скрыть, хлестнуло, как пощечина, и Майлз сразу сник.
Возмущение Лоры достигло предела.
– Майлз все это время был со мной. И если ты вдруг не понимаешь, позволь напомнить, что реальный мир устроен не так, как древние кланы. Здесь каждый сам выбирает, как ему жить.
– Я новичок во всем этом, но я не бесполезен, – вмешался Майлз. – Может, стоит узнать меня получше? Потратить на это чуть больше, чем десять секунд?
– Мне достаточно десяти секунд, – отрезал Ван.
Руки Лоры сжались в кулаки. Она и так переживала из-за того, что впутывает друга в дела Агона, но пренебрежение, скрытый упрек, будто она намеренно подвергает его опасности, и претензия, что рядом с ними оказалось такое ничтожество, привели ее в ярость.
– Ван! – возмутился Кастор.
Эвандер Ахиллеос вырос в Лондоне в роскошном доме, его родители изъяснялись на безукоризненном языке, еда подавалась на дорогом золоченом фарфоре. Приезжая в Нью-Йорк по делам, родители иногда привозили сына с собой. И когда Ван тренировался в Доме Фетиды или вместе с Лорой и Кастором носился по Центральному парку, он, по крайней мере, был вежлив, хотя Лору он терпеть не мог. Почему – непонятно.
– Мне нравится этот смертный, – заявила Афина. – Он остается.
Лора покосилась на протез Вана, неловко прижатый к животу.
– Что ты скажешь его семье, когда будешь возвращать им его тело? – спросил ее Посланец.
– О боже, – подал голос Майлз. – Вообще-то я здесь.
– Если собираешься оскорблять моего друга, можешь уходить, – бросила Лора, покосившись на Майлза. Однако обнаружила в нем не страх, а открытый вызов, с каким ее друг обычно встречал наглецов, прыгавших в чужое такси, или комментировал цены на кимчи
[43] в местной лавке.
Долгий холодный взгляд Афины наконец оторвался от Вана.
– Скажи, Посланец, почему ты уверен, что Гермес и самозванец Посейдон мертвы.
Ван глубоко вздохнул.
– У меня есть запись – я видел это собственными глазами. Новый Арес, Рат, убил Гермеса в Парке и оставил там его тело. Кадмиды, его охотники, забрали с собой Тайдбрингер. Мои источники в Доме Тесея подтвердили, что позже она была убита Ратом в их нынешнем укрытии.
Богиня застыла, прямая и несгибаемая, как и копье в ее руке.
– И ты веришь этим… источникам?
– Да, – просто ответил Ван. – Потому что они знают, что я сделаю с ними, если они солгут.
– Но твоя сестра все еще жива, – добавила Лора. – Могу засвидетельствовать лично. Она напала на Кастора в здании, принадлежащем Ахиллидам.
Ноздри Афины раздулись.
– Как ей и положено. Она не остановится, пока самозванец не умрет.
– Потрясающе, – мрачно произнесла Лора.
– Его присутствие гарантирует, что моя сестра найдет нас раньше, чем я предполагала, – сказала Афина, кивнув в сторону Кастора. – Ничто не ускользнет от наконечника ее стрелы.
– Ты ее боишься? – спросила Лора. Ей хотелось поддразнить богиню, а еще ее мучило самое обычное любопытство: способно ли такое существо испытывать страх. Бояться – значит, признать, что ты не безгрешен.
– Страх – неизвестная территория, куда я никогда не ступала, и язык, на котором я никогда не заговорю, – отрезала Афина. – Где были потомки богоподобного Ахилла, когда ты нуждался в поддержке?
Кастор сузил глаза.
– Занимались другими вопросами.
– И все же ты здесь, один, вдали от их защиты. – За считаные секунды Афина составила полную картину.
Кастор шагнул вперед, поднимая кулак, но Лора снова удержала его.
– На наше убежище напали Кадмиды. Рат попытался завербовать Ахиллидов, послав Кастору предупреждение. Потомки Тесея уже объединились с Кадмидами и служат ему.
– Они позорят своего предка. – Афина в отвращении скривила губы. – Сколько Ахиллидов осталось в живых и неподконтрольны Рату?
Лора и Кастор выжидающе повернулись к Вану.
– Численность не имеет значения, – осторожно сказал он, избегая взгляда Кастора.
«Все так плохо, да?» – подумала Лора.
– Сколько у нас осталось? – Голос Кастора прозвучал точно гром, и в углах комнаты заклубилась темнота.
Слова, тяжелые как бронзовый щит, сорвались с губ Вана и бухнулись в напряженную тишину.
– Двадцать семь.
Лора наблюдала, как Кастор переваривает услышанное. Жилы на его шее вздулись, когда он отвернулся и оперся о спинку кресла.
