– Нам… нужно… уходить, – сказала она.
Он не подал виду, что вообще услышал ее голос, и прошел мимо Лори к открытой двери.
– Деккер… – сказала она. – Это был Деккер.
Он все еще не подавал голос.
– Ответь мне, Бун.
Он что-то пробормотал…
– Он все еще может быть рядом, – сказала она. – Нужно торопиться.
…но он уже вошел, чтобы увидеть резню воочию. Она же не горела желанием заглядывать вновь. Взамен вернулась в смежный номер, чтобы второпях закончить сборы. За делом она слышала, как Бун двигается в комнате по соседству, с затрудненным дыханием. Опасаясь оставлять его одного надолго, она махнула рукой на все вещи, кроме самых красноречивых – главным образом фотографий и адресной книжки, – и с этим вышла в коридор.
Там ее встретил шум полицейских сирен, их паника распалила ее. Хотя машины все еще были в отдалении, она не сомневалась в их цели. Становясь громче с каждой секундой, они приближались к «Зубровке», скорые на расправу.
Она позвала Буна.
– Я закончила! Нам пора!
Ответа из номера не было.
– Бун?
Она подошла к двери, стараясь не смотреть на тела. Бун стоял на противоположной стороне комнаты – силуэт на фоне штор. Его дыхание больше не слышалось.
– Ты меня слышишь? – спросила она.
Он не шелохнулся. Она не могла прочитать выражение на лице – слишком темно, – но видела, что он снял темные очки.
– У нас нет времени, – сказала она. – Ты идешь или нет?
Стоило ей открыть рот, как он выдохнул. Не обычным дыханием; это Лори поняла еще до того, как из горла повалил дым. Когда тот появился, Бун поднял руки ко рту, словно чтобы его заткнуть, но у подбородка руки застыли и задрожали.
– Уходи, – сказал он и вместе с тем выпустил еще дым.
Она не могла сдвинуться с места или хотя бы отвести от него взгляд. Мрак был не настолько кромешный, чтобы она не видела перемен – как лицо переиначивается за мглой, как свет горит в руках и ползет волнами по шее, чтобы растопить череп.
– Не хочу, чтобы ты видела, – умолял он пропадающим голосом.
Слишком поздно. Она уже видела в Мидиане человека с огнем в теле; и псоглавого художника, и многое другое: в организме Буна были все их болезни, и они разрушали его человечность у нее на глазах. Он стал живым кошмаром. Неудивительно, что он завыл, откинув голову, когда расстался с прежним лицом.
Впрочем, вой почти что перечеркнули сирены. Не дальше чем в минуте от дверей. Если уйти сейчас, она еще может их обогнать.
Бун перед ней исчез – или возродился. Он опустил голову, пока вокруг улетучивались остатки дыма. Затем сдвинулся, и новые сухожилия понесли его легко, как атлета.
Даже сейчас она надеялась, что он понял свою беду и идет к двери, чтобы спастись. Но нет. Двинулся он к мертвецам, где еще раскинулась оргия, и, не успела она сообразить и отвернуться, как одна из когтистых рук подхватила тело из кучи и потащила в рот.
– Нет, Бун! – вскрикнула она. – Нет!
Голос нашел его – или ту частичку, что еще была Буном, затерянным в хаосе этого чудовища. Он чуть опустил мясо и посмотрел на нее. Посмотрел прежними голубыми глазами, и они были полны слез.
Она двинулась к нему.
– Не надо, – умоляла она.
На миг показалось, что он взвешивает любовь и аппетит. Но он тут же забыл о ней и поднес человеческое мясо к губам. Она не видела, как сомкнулись челюсти, но до нее донесся звук, и потребовались все силы, чтобы остаться в сознании, пока он рвал и жевал.
Снизу раздался визг тормозов, стук дверей. Скоро они окружат здание, перекрыв все надежды на побег; пару мгновений спустя поднимутся по лестнице. Не было другого выбора, кроме как оставить зверя наедине с голодом. Бун для нее потерян.
Она выбрала не тот путь, каким они поднимались, а черный ход. Решение оказалось благоразумным; еще не успела она свернуть за угол, как услышала на другом конце коридора полицейских, колотящих в двери. Почти немедленно сверху раздался грохот вторжения и отвращенные возгласы. Не может быть, чтобы они нашли Буна; его дверь не заперта. Должно быть, на верхнем этаже они обнаружили что-то еще. Ей не пришлось ждать утренних новостей, чтобы догадаться, что. Инстинкт громко и четко сказал, сколь дотошен был Деккер прошлой ночью. Где-то в здании осталась живая собака, и в пылу он проглядел малыша, но все остальное прибрал. Просто вернулся прямиком после краха в Мидиане и убил всех живых до единого.
Что и обнаруживали наверху и внизу офицеры, от шока теряя профессионализм. Ей не составило труда выскользнуть из здания и скрыться в кустах позади него. Только она достигла укрытия деревьев, как из-за угла показался коп, но он занимался вовсе не поисками. Скрывшись от глаз коллег, он выплеснул в грязь свой завтрак, затем скрупулезно протер рот носовым платком и вернулся к работе.
Убедившись, что они не начнут поиски снаружи, пока не закончат внутри, Лори ждала. Что сделают с Буном, когда его обнаружат? Скорее всего, пристрелят. Она ничего не могла придумать, чтобы им помешать. Но шли минуты, и хоть изнутри доносились крики, пальбы не было. К этому времени его уже должны были найти. Может, она лучше поймет произошедшее, если взглянет с фасада.
С трех сторон гостиницу закрывали кусты и деревья. Было несложно пробраться через поросль мимо притока копов с винтовками, спешивших занять позиции у черного входа. На место преступления прибыли еще две патрульные машины. В первой находилась вооруженная подмога; во второй – некоторые заинтересованные стороны. За ними последовали кареты скорой помощи.
«Понадобится больше, – подумала она хмуро. – Намного больше».
Хотя скопище такого количества машин и вооруженных людей привлекло толпу зевак, с фасада сцена казалась тихой, даже обыденной. На здание глазело столько же людей, сколько в него входило. Суть они уже поняли. Это не гостиница, а двухэтажный гроб. Возможно, за ночь здесь убито больше, чем погибло насильственной смертью в Шир-Неке за все время существования городка. Каждый присутствующий здесь этим утром вошел в историю. Понимая это, они умолкали.
Она перевела внимание от очевидцев к группке людей у главной машины. Зазор в кружке спорящих позволил разглядеть человека в центре. В солидном костюме, с блестящими на солнце очками. Парадом заправлял Деккер. Чего он просил: возможности выманить своего пациента на открытое пространство? Если такова была его просьба, на нее наложил вето единственный участник в униформе – предположительно, шеф полиции Шир-Нека, – который отмахнулся от предложения, а затем выпал из обсуждения. На расстоянии реакция Деккера не поддавалась расшифровке, но казалось, что он сохраняет самообладание и наклоняется к уху кого-то еще, кто вдумчиво кивнул тому, что ему нашептывали.
Вчера ночью Лори видела разоблаченного Деккера – безумца. Сейчас ей хотелось разоблачить его вновь. Сорвать маску цивилизованной озабоченности. Но как? Стоит выйти из укрытия и обвинить его – попытаться объяснить все то, что она видела и пережила за последние сутки, – как ее спеленают в смирительную рубашку, не успеет она перевести дыхание.
