Это же он здесь в ладно скроенном костюме, с докторской степенью и высокопоставленными приятелями; он – мужчина, голос разума и психоанализа, тогда как она – всего лишь женщина! – и какие у нее рекомендации? Возлюбленная сумасшедшего, а порою и зверя. Полночной личности Деккера ничего не грозит.
Внезапно внутри раздались крики. По приказу шефа отряд снаружи поднял оружие на входную дверь; остальные отступили на несколько ярдов. Спустя секунду на свет вывели Буна в наручниках. Тот едва ли его не ослепил. Бун пытался отвернуться от сияния, попятиться в тень, но за ним следовали двое вооруженных людей, подталкивая его вперед.
Не осталось и следа от существа, которое видела Лори, но в изобилии напоминания о его голоде. Кровь приклеила футболку к груди, забрызгала лицо и руки.
Публика – как в форме, так и без – при виде скованного убийцы разразилась аплодисментами. Деккер подхватил их, кивая и улыбаясь. Буна увели, пока он прятал лицо от солнца, и посадили в одну из машин.
Пока Лори наблюдала за сценой, в ней боролось множество чувств. Облегчение, что Буна не застрелили на месте, мешалось с ужасом от того, что именно теперь она о нем узнала; гнев из-за актерской игры Деккера – и отвращение к тем, кто ему поверил.
Столько масок. Неужели она единственная без тайной жизни; без второго «Я», скрытого в глубинах разума? Если нет, возможно, ей нет места в этой игре личин; возможно, настоящие возлюбленные здесь – Бун и Деккер, которые хоть и обменивались ударами и лицами, но не могли друг без друга.
А она обнимала этого человека, требовала объятий от него, покрывала лицо поцелуями. Больше не сможет, зная, что прячется теперь за этими губами, за этими глазами. Она никогда не сможет поцеловать чудовище.
Так почему же от одной мысли об этом ее сердце забилось сильнее?
XVI
Сейчас или никогда
1
– Что вы мне пытаетесь сказать? Что в этом замешано больше людей? Какой-то культ?
Деккер вдохнул, чтобы снова огласить предупреждение о Мидиане. За спиной подчиненные звали своего шефа как угодно, но только не по имени. Пять минут в его присутствии – и Деккер знал почему; десять – и он уже планировал расчленить этого человека. Но не сегодня. Сегодня ему нужен Ирвин Эйгерман – а Эйгерману, хоть он того не знает, нужен Деккер. В течение дня Мидиан уязвим, но действовать нужно споро. Уже час. Возможно, до ночи еще далеко – но и до Мидиана тоже. Перебросить туда отряд, чтобы выкорчевать это место, – работа на несколько часов; и каждая минута, потраченная в спорах, дорогого стоит.
– Под кладбищем, – вновь начал Деккер с того же места, с которого начал полчаса назад.
Эйгерман едва ли притворялся, что слушает. Его эйфория росла в прямой пропорции к количеству тел, вынесенных из гостиницы «Зубровка», – ныне число достигло шестнадцати. Он надеялся на большее. Единственным выжившим был годовалый младенец в гнезде из пропитанных кровью простыней. Он самолично вынес девочку из здания на камеры. Завтра вся страна узнает его имя.
Все это, конечно, было бы невозможно без наводки Деккера – почему он и решил его выслушать, хотя на этой стадии процедур, когда ждали интервьюеры и вспышки фотокамер, будь он проклят, если отправится за парочкой фриков, которым по нраву трупы, а именно это Деккер и предлагал.
Он достал расческу и начал прихорашивать свои редеющие волосы в надежде обмануть камеры. Он был не красавец и знал это. Забудь он хотя бы на миг, Эни всегда готова ему напомнить. Чистый увалень, любила замечать она – обычно перед сном в субботу ночью. Но люди все-таки видят то, что хотят видеть. И отныне он будет казаться героем.
– Вы слушаете? – спросил Деккер.
– Я слышу. Какие-то люди расхищают могилы. Я слышу.
– Не расхищают. Не люди.
– Фрики, – сказал Эйгерман. – Я на них насмотрелся.
– На таких – нет.
– Вы же не говорите, что они тоже побывали в «Зубровке»?
– Нет.
– Мы взяли виновного?
– Да.
– И посадили под замок.
– Да. Но в Мидиане есть другие.
– Убийцы?
– Наверняка.
– Вы не уверены?
– Просто отправьте туда людей.
– Что за спешка?
– Я и так уже повторяю в десятый раз.
– Ну и повторите в одиннадцатый.
– Брать их нужно днем.
– Кто они? Кровососы какие-то? – он усмехнулся. – В этом дело?
– В каком-то смысле, – ответил Деккер.
– Ну, а я в каком-то смысле говорю, что это потерпит. У меня хотят взять интервью, доктор. Не заставлять же их ждать. Это невежливо.
– На хрен вежливость. У вас есть помощники, да? Или на весь город всего один коп?
Эйгерман заметно ощетинился.
– У меня есть помощники.
– Тогда позвольте предложить отправить их в Мидиан.
– На кой черт?
– Покопаться.
– Кладбище – освященная земля, мистер, – ответил Эйгерман. – Это грех.
– То, что под ней, – нет, – ответил Деккер так веско, что Эйгерман примолк. – Однажды вы мне уже доверились, Ирвин, – сказал он. – И поймали убийцу. Доверьтесь еще раз. Мидиан нужно перевернуть сверху донизу.
2
Ужасов было пережито немало, да, но прежние потребности оставались теми же: телу нужна еда, нужен сон. Покинув гостиницу, Лори удовлетворила первую из них – блуждала по улицам, пока не нашла невзрачный, оживленный магазин – то что надо – и купила еду: пончики с заварным кремом и голландским яблоком, шоколадное молоко, сыр. Потом села с покупками на солнышке, и ошалевший разум не выходил за пределы простого дела – кусать, жевать и глотать. От еды захотелось спать так сильно, что она бы не удержала веки открытыми, даже если бы постаралась. Когда проснулась, ее сторона улицы, залитая солнцем, уже погрузилась в тень. Каменная ступенька остыла, а тело – ныло. Но еда и отдых, пусть и примитивные, принесли пользу. Мысли пришли в порядок.
Причин для оптимизма не имелось, это факт, но, когда она впервые проезжала через этот город к месту гибели Буна, ситуация была еще мрачнее. Тогда она верила, что любимый мертв; это было паломничество вдовы. Сейчас же он, по крайней мере, жив – хотя один Бог знает, какой ужас, заточенный в гробницах Мидиана, им завладел. Если брать это в расчет, то даже к лучшему, что Бун в руках закона: местная бюрократия даст ей время обдумать все проблемы. Главная из них – разоблачение Деккера. Никто не может убить столько людей и не оставить хоть какие-то улики. Возможно, что-то есть в ресторане, где он зарезал Шерил. Она сомневалась, что туда он водил полицию так же, как направил в гостиницу. Знание всех мест преступлений вызовет подозрения в пособничестве обвиняемому. Ему придется дождаться, чтобы второй труп обнаружили случайно, зная, что преступление тоже припишут Буну. А это означало – возможно, – что место преступления еще не тронуто и она еще сумеет найти какую-нибудь улику, которая его разоблачит; или по меньшей мере проделает брешь в его чистеньком облике.
