— Полковник Кикнадзе, — представился вошедший.
— Извините, полковник, что заставил вас ждать, — поднялся со
своего места министр, протягивая ему руку, — столько сразу свалилось, что
трудно оправиться. У меня очень мало времени. Садитесь. И давайте коротко. Чем
могу вам помочь?
— Нет, — ответил полковник, — вы не поняли. Это мы приехали
сюда, чтобы помочь вам. Нам приказано обеспечить вашу безопасность.
— Спасибо, — буркнул министр, — вот уж не ожидал, что
окажусь в центре внимания террористов. Вы считаете, что покушение может
повториться?
— Всякое бывает, — уклонился от ответа Кикнадзе, — мы
поменяем вашу охрану. К вам теперь будут прикреплены трое наших сотрудников, не
считая меня самого.
— Значит, теперь вы будете в моем личном распоряжении, —
усмехнулся Полетаев. — Как ваше имя-отчество?
— Дмитрий Георгиевич.
— Объясните, Дмитрий Георгиевич, что я должен делать?
— Ничего. Только ознакомить нас с вашим сегодняшним
графиком. А завтрашний обговорим с вашими помощниками.
— Сегодня в шестнадцать у меня встреча с западными
банкирами. В восемнадцать еду к премьер-министру. Вечером вернусь в
министерство. Когда точно — не знаю. Это зависит от нашей встречи с министром.
Кстати, на завтра ничего особенного не запланировано. Я улетаю в Лондон. Думаю,
там меня наши террористы не достанут.
Он с улыбкой посмотрел на Кикнадзе, но тот не изменился в
лице. Только сообщил:
— Мы летим с вами.
— Считаете, что это необходимо? — удивился Полетаев.
— Разумеется, — кивнул Кикнадзе, — с этой минуты мы будем
постоянно с вами. И с членами вашей семьи.
— Они в поликлинике.
— Знаю. Там уже дежурят двое сотрудников из службы охраны.
Думаю, вашим близким ничто не грозит, но лучше подстраховаться. Так что будем
охранять вашу жену, дочь, внуков, зятя.
— И зятя тоже? — удивился Полетаев.
— Он считается близким родственником. Или вы думаете иначе?
— Нет, нет, конечно. Правда, не представляю себе, как вы
будете охранять моего непутевого зятя. Впрочем, это дело ваше. Видимо, вы
правы.
— Мы постараемся не стеснять свободу передвижения членов
вашей семьи, — пообещал Кикнадзе, — но они должны понимать, что речь идет
исключительно об их безопасности.
Полетаев подумал, что Людмила вряд ли будет способна
что-либо понять. Она уже дважды звонила ему за истекший час, желая убедиться,
что с ним все в порядке. По телевизионным каналам передавали то противоречивую,
то недостоверную информацию о покушении, и Людмила места себе не находила от
тревоги. В два часа дня по одному из каналов передали сообщение о его гибели в
собственном автомобиле, и Людмила снова бросилась ему звонить, а потом никак не
могла прийти в себя от возмущения.
Он понимал, что она волнуется. Но, с другой стороны, проведя
столько лет рядом с ней, осознавал и другое. Ее постоянные звонки и крики были
отчасти «игрой на публику». Она все еще находилась в поликлинике вместе с
Димой, и ей нужно было постоянно доказывать свою принадлежность к высшему
сословию жен членов правительства. Именно поэтому она звонила ему, называя по
имени-отчеству и интересуясь, как отреагировали президент и премьер на
покушение. Полетаев морщился, но отвечал, стараясь не раздражать и без того
взвинченную сегодняшними событиями супругу.
В тринадцать ему позвонил президент и пообещал, что
расследованием займутся сотрудники ФСБ. Полетаев вежливо поблагодарил, не очень
надеясь на успех расследования. Ему казалось, что вся эта чудовищная история
уже канула в Лету и теперь нужно думать о завтрашней поездке в Лондон. Но
офицеры ФСБ разрушили его иллюзии.
— Если разрешите, — сказал Кикнадзе, — я представлю вам
своего заместителя и попрошу вашего помощника познакомить меня с прикрепленными
к вам нынче утром сотрудниками службы охраны. Нужно уточнить с ними некоторые
детали.
— Хорошо, — согласился Полетаев, поднимаясь. Кикнадзе вышел
и через несколько секунд вернулся с женщиной.
— Подполковник Суслова, — представилась она, снимая темные
очки.
— А-а-а, — протянул удивленный Полетаев — он не знал, что
нужно говорить в подобных случаях. Появление женщины в кабинете было столь
неожиданным, что министр не мог скрыть своего замешательства.
— Подполковник Суслова — наш опытный сотрудник, — пришел ему
на помощь Кикнадзе.
— Очень хорошо, — обрел привычное равновесие Полетаев, —
значит, будем работать вместе.
— Мы не хотим вам мешать, — сказал Кикнадзе, — только должен
вас предупредить, что теперь, прежде чем попасть к вам в кабинет, придется
пройти проверку на наличие оружия. В приемной постоянно будут находиться наши
сотрудники.
— Еще немного, и вы сделаете из меня папу римского. Но
думаю, даже его так не охраняют, — пошутил Полетаев.
— Охраняют, — сказал без тени юмора Кикнадзе, — еще как
охраняют.
Они вышли из кабинета вместе с Сусловой, а Полетаев,
оставшись один, подошел к столу, взял ручку, хотел сделать необходимую запись,
но оказалось, что в ручке кончились чернила. Для Полетаева это было дурным
знаком. Он раздраженно отбросил ручку и взял другую.
— Неужели все настолько серьезно? — Он попытался
сосредоточиться.
День первый. Москва 14 часов 32 минуты
Слепнев подошел к т??лефону-автомату. Огляделся. На улице все
было спокойно. Вставил жетон, поднял трубку и набрал нужный номер.
— Слушаю, — раздался хриплый голос генерала.
— Записывай название банка и номер счета, пенсионер, —
сказал Слепнев, — и не вздумай хитрить. Чтобы деньги были на счету уже завтра.
Тогда до пятницы я все сделаю. А во второй половине дня в пятницу деньги должны
быть разблокированы. Не забудь сообщить об этом в банк.
— Нечего мне указывать, что я должен! — сорвался на крик
Скороденко, обозлившись на слово «пенсионер». — Мы и без тебя справимся.
— Как хочешь. Жду до завтра. Если денег не будет, больше не
позвоню. И не тяни, пенсионер, — с издевкой повторил Слепнев. — Я ведь знаю,
что ты задумал. Хочешь подставить меня. Сам все провернуть, а деньги списать на
меня. Так вот учти, пенсионер, ничего у тебя не выйдет. Если даже твои орлы и
сумеют что-нибудь сделать, то деньги твои все равно пропадут. Я найду способ
сообщить, что не причастен к твоей операции.
— Сукин сын, — пробормотал генерал, с трудом сдерживая
ярость, — напрасно я тебя живым отпустил.
— До свидания. И мой тебе совет — не ищи меня. — Он положил
трубку, быстро прошел к машине, сел рядом с водителем, и машина тронулась.
