— По какой причине вы опоздали? — спросил полковник.
— Мы все были в Белом доме, но, когда вышли оттуда и хотели
ехать к вам на Ильинку, оказалось, что кто-то проткнул шины моего «жигуленка».
Все четыре. И ребята уехали без меня. Я оставил машину под присмотром знакомого
сержанта, а сам приехал к вам на такси. Представляете, какие сволочи? Все
четыре шины. Чтобы их поменять, понадобилось бы часа два, не меньше. Но их еще
предстояло купить.
— Значит, в Белый дом вы приехали на своей машине? — уточнил
полковник.
— Да, на своей, — подтвердил Самойлов, — но какие-то
хулиганы…
— Подождите здесь, — сказал Кикнадзе и достал переговорное
устройство. — Одному сотруднику спуститься к проходной вниз, — приказал он. —
Здесь журналист из газеты «Век» Самойлов. Нужно его задержать. Остальным
подойти к приемной. Там среди журналистов преступник. Всем быть наготове. Повторяю,
преступник в приемной Полетаева. Никому не входить без моего разрешения.
Он бросился к лифту и через несколько секунд уже бежал к
приемной, где у дверей в кабинет стояла Суслова.
— Едва успела, — сказала она, — закрыла дверь буквально
перед их носом. Предупредила Полетаева, что журналисты задерживаются, но он был
очень недоволен. Что произошло?
— Здесь террорист, — негромко сообщил Кикнадзе, — если
попытаться вывести его, может открыть огонь. Он представитель газеты «Век». Что
делать?
— Пусть пресса пройдет в соседнюю комнату за информационными
материалами, — сразу нашлась Суслова, — а остальные могут делать съемку.
— Предложи им это, но будь осторожна, — предупредил
Кикнадзе, — смотри в оба.
— Уважаемые господа, — сказала Суслова, — представители
газет «Век», «Куранты» и «Известия» могут пройти в соседнюю комнату за
информационными материалами по сегодняшней встрече.
— А остальным почему не дают? — спросил кто-то из
журналистов. — Или мы рыжие?
— Только для представителей этих газет были заранее заказаны
информационные материалы, — выдавила из себя улыбку Суслова. — Мы вернемся
через минуту, и вы сможете снять с них копии.
Она, улыбаясь, пошла вперед, рискуя получить пулю в спину. В
такой ситуации очень важно самообладание. Трое журналистов, двое молодых, один
постарше, двинулись вслед за ней. Возможно, среди них был и убийца. Но никто из
них даже отдаленно не напоминал Слепнева. Кикнадзе молча смотрел, как они
выходили из приемной, пытаясь вычислить, кто именно лже-Самойлов, затем
приказал никого не пускать к министру и тоже покинул приемную. В коридоре он
кивнул одному из стоявших там троих, и тот направился в комнату, где была
Суслова с газетчиками. Оставшиеся два офицера перекрыли коридор, чтобы отрезать
путь убийце в случае его возможного прорыва к лифту или к лестнице.
Кикнадзе вошел в комнату вместе с офицером, остановил взгляд
на представителях прессы. Этого нельзя было делать, потому что один из
газетчиков, оказавшийся террористом, отбросил сумку, которую держал в руках, и
выхватил пистолет. Кикнадзе не успел достать свой и в тот же момент услышал
выстрел и почувствовал боль в боку. Террорист уже собирался выстрелить в
сотрудника, вошедшего следом, но с перепугу забыл про Суслову. Видимо, сработал
инстинкт загнанной жертвы.
Это была роковая ошибка. Он, можно сказать, подставился под
пистолет этой отчаянно смелой женщины, сконцентрировав все внимание на
мужчинах. Но у Сусловой была мгновенная реакция, и такое развитие событий не
явилось для нее неожиданностью. Она выпустила в бандита три пули подряд. Он
отлетел к стене и, размазывая по ней кровь, замертво рухнул на пол.
Суслова подскочила к полковнику.
— Как вы?
— Что с ним? — задыхаясь, пробормотал Кикнадзе.
— Все в порядке, — улыбнулась Суслова, — все нормально. Он
мертв.
— Срочно… — собрав все силы, пробормотал полковник. — Срочно
проверьте, кто это был… Его отпечатки пальцев… Проверьте… Это не Слепнев… —
Полковник потерял сознание.
— Быстро в больницу! — закричала Суслова.
Вбежавшие фээсбэшники уже поднимали Кикнадзе с пола, кто-то
обыскивал убитого. Суслова подошла к журналистам.
— Извините, ребята, — сказала она, — придется вас
арестовать.
— Вы с ума сошли? — занервничал один из них, молодой. —
Почему?
— Что происходит? — спросил тот, что постарше.
— Только что была предотвращена попытка покушения на
министра финансов Полетаева, — объяснила Суслова, — но об этом никто не должен
знать. По крайней мере до пятницы. Поэтому и придется вас задержать. Согласно
закону, мы имеем на это право. А через семьдесят два часа освободим. Не
беспокойтесь, мы не отправим вас в сизо. В какой-нибудь загородный дом.
— Это произвол, — гневно сказал молодой журналист.
— А потом вы дадите нам эксклюзивное интервью, — заявил
журналист, видимо, более опытный.
— Договорились, — кивнула Суслова без тени улыбки.
Полковник лежал на стульях, его рука бессильно повисла.
Кто-то из офицеров пытался наложить ему на рану повязку. Суслова позвонила в
приемную.
— Пусть начинают съемку, — сказала она, — только
предупредите, что у них в запасе всего минута. И пусть в кабинет министра
войдут трое наших сотрудников. Так надежнее. Следите за прессой, никого не
подпускайте слишком близко к Полетаеву.
Она положила трубку, посмотрела на Кикнадзе и только сейчас
обнаружила на своем жакете пятна крови. Потом взяла мобильный телефон, набрала
нужный номер и сообщила:
— У нас ЧП. Ранен Первый. Необходима срочная помощь.
Повторяю, у нас ЧП.
День первый. Москва 16 часов 52 минуты
Ему доложили о случившемся сразу, как только из Министерства
финансов пришло сообщение о том, что ранен Кикнадзе. Директор ФСБ никак не мог
поверить в случившееся. Он переспрашивал дежурного, словно подозревая его в неудачной
шутке, в издевательстве над здравым смыслом. Поверить во вторую попытку
покушения на Полетаева было просто невозможно. Еще более невероятным казался
тот факт, что полковник Кикнадзе — один из лучших специалистов в области
антитеррористической деятельности — оказался выведенным из строя уже через три
часа после того, как его прикрепили к Полетаеву. Поэтому ликвидацию террориста
нельзя было считать успехом. Вторичная попытка террористического акта означала
скорее провал ФСБ. Бандиты бросили вызов всем правоохранительным органам. Хотя
вряд ли нашлась бы в мире антитеррористическая служба, способная, как ФСБ,
провести расследование и установить виновных уже через несколько часов после
попытки покушения.
Директор еще переваривал информацию, когда позвонил Потапов
и попросил разрешения зайти. «Опять будет просить за своего эксперта», —
недовольно подумал директор, но ничего не сказал. И в этот момент позвонил
премьер-министр.
