— Как он себя чувствует? Я звонил в больницу, но мне не
сказали ничего определенного.
— Ему уже лучше. Пришел в сознание. Врачи считают, что он
будет жить. Ему повезло. Пуля не задела печень.
— Повезло, — покачал головой Полетаев, — у вас трудная
профессия, полковник. — В их отношениях установилось некоторое равновесие.
— Как и у вас, Артем Сергеевич, — сказал Руднев.
— Никогда не думал, что быть министром финансов так же
опасно, как служить в ФСБ. Мне не хотелось бы оставлять семью дома. Как вы
считаете?
— Вы правы, — ответил Руднев, — у вас возле дома дежурят
наши сотрудники, но лучше подстраховаться и отправить куда-нибудь ваших
близких.
— Я полагал, что все обойдется, — тихо проговорил министр. —
Ладно. Давайте поедем. Не хочу вас задерживать, а то завтра рано вставать.
Через пятнадцать минут два джипа с затемненными стеклами
отъехали от министерства. Впереди неслась машина ГАИ. По дороге Полетаев
вспомнил, что предстоит нелегкое объяснение с Людой. Как ей втолковать, что
нужно на два дня уехать из дома и не появляться в Москве? Не говоря уже о том,
что они собирались лететь в Лондон вместе, он даже сделал ей визу. А теперь все
их планы рухнули…
Елена осталась у Владимира Владимировича, чтобы поговорить с
Дронго, и договорилась встретиться с Рудневым у дома Полетаева ровно в семь
утра, за полчаса до того, как Артем Сергеевич выйдет. Суслова обсудила с Дронго
детали завтрашней поездки в Лондон, и Руднев надеялся узнать результаты уже в
самолете. Он понимал, что кто-то упорно стремится убрать министра финансов до
того, как он выступит в Государственной думе по бюджету на будущий год. Слово
«бюджет» стало теперь для правительства магическим. Если его не примут, весь
кабинет отправят в отставку. Начнется кризис, придется срочно искать нового
премьера и составлять новый бюджет, который устроит Думу. Непринятие бюджета
повлекло бы за собой недоверие иностранных инвесторов к стране, в которой так
бесцеремонно расправляются с министрами и не признают никаких финансовых
обязательств. Полетаев становился знаковой фигурой, и от его выступления в Думе
теперь зависела стабильность в стране.
— Днем у меня была подполковник Суслова. Не знаете, почему
ее исключили из вашей группы? — спросил Полетаев.
— Ее не исключили. Она полетит вместе с нами, — сообщил
Руднев. Артем Сергеевич закрыл глаза и ни о чем больше не спрашивал.
Когда машина подъехала к дому, он с удивлением заметил, как
вторая машина затормозила рядом и высыпавшие из нее сотрудники ФСБ с автоматами
в руках перекрыли все подходы к подъезду.
— Прямо как в Италии, — тихо произнес Полетаев.
В бытность свою служащим коммерческого банка он ездил по
делам в Италию и видел, как охраняют министра финансов. Тот шагу не мог ступить
без телохранителей. Артем тогда даже пожалел беднягу. А теперь сам очутился в
таком положении.
Войдя в подъезд, Полетаев прошел к лифту в сопровождении
Руднева и двух офицеров ФСБ и поднялся лифтом на свой этаж.
— Завтра утром вы должны переехать отсюда, — напомнил
Руднев, — семья пусть остается на даче до пятницы, а вам лучше пожить в другом
месте.
— Надеюсь, не в ваших подвалах? — пошутил Полетаев.
Руднев не понял шутки и очень серьезно ответил:
— Мне кажется, это самое идеальное место в сложившейся
ситуации, но и там я не смог бы гарантировать вам полную безопасность.
Полетаев устыдился своей шутки и, сразу посерьезнев,
потянулся рукой к звонку.
— Двое наших сотрудников будут дежурить на лестничной
площадке всю ночь, — напомнил Руднев, — еще двое — внизу. Не подходите к окнам
и никому не открывайте, пока я вам не позвоню. Вообще не подходите к входной
двери. Это в ваших интересах. Кстати, все ваши близкие уже дома. В том числе и
зять. Он довольно бурно отреагировал на прикрепленного к нему офицера. До
свидания. Спокойной ночи.
Министр изумленно посмотрел на Руднева.
— Вы верите, что ночь пройдет спокойно?
— Конечно. Мы примем все меры.
Дверь ему открыла Людмила. Выражение ее лица не сулило ничего
хорошего. Однако надо отдать ей должное. Заметив на площадке посторонних, она
сдержалась и, лишь закрыв дверь, дала волю своим эмоциям.
— Ты можешь объяснить, что происходит? Сначала все каналы
сообщают, что тебя убили. Потом следуют опровержения. После этого показывают
твою встречу с банкирами. А в шесть часов мне звонит тетя Маша с третьего
этажа. Ну ты ее знаешь, я еще просила тебя за ее сына. Так вот, тетя Маша
говорит, что вечером в министерстве был взрыв и столько трупов вынесли, что
сосчитать нельзя.
— Что за чепуха, — поморщился Полетаев, проходя в ванную
вымыть руки.
— Чепуха? — взорвалась жена. — А почему у нас во дворе
машина целый день стоит с какими-то громилами? Почему, когда мы возвращались из
поликлиники, за нами две машины ехали? Почему за Леней сегодня весь день шпион
ходил? Иди, иди, пусть они тебе расскажут.
— Господи, хватит, — сорвался на крик Полетаев, — хватит
передавать всякие сплетни, — впервые в жизни он повысил голос на жену. События
прошедшего дня вывели его из состояния равновесия. — Не успею прийти с работы,
как ты закатываешь мне сцены, — кричал он, уже не сдерживаясь. Жена от
удивления рот раскрыла, таким она его еще не видела. Тут Артем Сергеевич
спохватился, глянул на себя в зеркало, увидел свое перекошенное от злости лицо
и замолчал. У дверей ванной в коридоре собралась вся семья: Леонид, Катя с
малышкой на руках, Дима. Они во все глаза смотрела на Полетаева. Он вышел из
ванной мрачный.
— Там свежее полотенце, — испуганно сказала жена.
— Спасибо, я уже вытер руки, — ответил он. — В общем, так.
Завтра утром вы все переезжаете на дачу. Будете два дня жить там с Леонидом.
Вас будут охранять.
Он удивился, что Люда даже не спросила про поездку в Англию.
Она подавленно молчала, и он, смягчившись, сказал:
— Я полечу в Лондон на самолете премьера. Это очень важная
командировка, и тебя, Люда, я с собой взять не могу. Ночью соберете вещи и не
подходите к окнам.
Заметив испуганные лица жены и дочери, Полетаев, чтобы
немного разрядить обстановку, опустился перед внуком на корточки и спросил:
— Ну как животик, все еще болит?
Дима, улыбнувшись, подмигнул ему. Полетаев тоже улыбнулся.
Этот долгий и трудный день закончился не так уж плохо. Мысли о Елене Сусловой
утвердили его в этом мнении.
День первый. Москва 23 часа 05 минут
«Шестисотый» «Мерседес» стал в девяностых годах символом
благосостояния не только в Москве, но и во всех странах СНГ. Однако именно в
Москве «мерсов» насчитывалось куда больше, чем в странах СНГ и даже в столицах
наиболее развитых государств мира. Именно «шестисотый» «мерс» выехал к парку,
когда другой монстр немецкой автомобильной промышленности подкатил к первой
машине, из которой вылез тучный, задыхающийся генерал Скороденко и, пройдя
почти бегом до второго автомобиля, сел в него.
