— Я догадываюсь, о каком городе ты говоришь, — сказала
Елена.
— Тем лучше. Для меня это город особенный. Но я люблю и
остальные города. Кстати, я назвал Нью-Йорк и Багдад?
— Нет, — она улыбнулась.
— Значит, и их следует занести в список. Есть еще
Буэнос-Айрес, Сингапур, Венеция…
— Хватит, — прервала она его, — я и так поняла, что ты
влюблен в земной шар.
— Разве это плохо? Если бы не самолеты, без которых не
доберешься в некоторые точки земли, я путешествовал бы по разным странам,
знакомился с каждым народом, с каждым городом, старался понять нравы и обычаи
каждой нации, каждого племени. Я много путешествовал и пришел к выводу, что наш
земной шарик очень мал. Это банально, но это действительно так. И людей на
нашей земле очень мало. Во время странствий я встречал своих знакомых или
близких друзей моих знакомых. Все мы живем на одной земле, и сколько нужно
приложить сил, чтобы очистить этот прекрасный мир от всякой мрази.
— И много, по-твоему, развелось мрази? — спросила она
серьезно.
— Боюсь, что да. Впрочем, никто мне не поручал подсчитать
подонков на этой грешной земле. Надеюсь, в процентном отношении это не очень
большая цифра. Средний человек обычно не может противостоять искушениям. Но
цифра невелика. Во всяком случае, я стараюсь убедить себя в этом.
— На наш век хватит, — сказала Елена, остановившись перед
«Дорчестером».
— Боюсь, еще и останется, — тихо произнес Дронго. — Давай
сначала осмотрим отель, а потом пройдем в банкетный зал. Надеюсь, служба
безопасности отеля предупреждена о твоем возможном появлении.
День второй. Москва 12 часов 15 минут
Каким-то непостижимым образом фамилия иногда влияет на
карьеру и судьбу человека. И если фамилия Львов была прерогативой исключительно
княжеской семьи, то фамилия Зайцев доставалась семьям попроще. Инспектор
уголовного розыска по фамилии Коклюшный проработал в милиции пятнадцать лет, но
дослужился только до капитана.
То ли в силу инерции, то ли из-за неверия в собственные
силы, то ли еще по каким-то причинам, сказать трудно. Но был он человеком
мрачным, нелюдимым, с желтыми, потухшими глазами и плохо выбритыми щеками. Жена
ушла от него еще десять лет назад, забрав единственного сына. Он страдал язвой
желудка и гепатитом, профессиональными болезнями сотрудников уголовного
розыска, ведущих соответствующий образ жизни.
Утром он должен был встретиться со своим осведомителем,
известным в криминальных кругах под кличкой Лунатик. И если Алексей Коклюшный
был мрачным, разуверившимся во всем, в том числе и в своей работе, типом, то
Лунатик, вполне симпатичный доходяга, работал на всех и вредностью не
отличался, наоборот, старался всем угождать. Добываемая им информация особо
ценных сведений никогда не содержала, но его терпели, поскольку каждый
инспектор был заинтересован в обширной агентуре и количество информации, даже в
конце девяностых, значило не меньше, чем ее качество. Кроме всего прочего,
Лунатик был наркоманом, и прямая зависимость от новых и все увеличивающихся доз
наркотиков делала его более покладистым. И хотя Коклюшный не был ни
перспективным, ни толковым работником и не проявлял особого рвения в поисках
агентов, пользоваться услугами такого, как Лунатик, было и стыдно, и обидно.
Именно поэтому Коклюшный встречался с ним в однокомнатной
квартире обычной панельной девятиэтажки, пыльной и грязной, как и все дома
вокруг, и сейчас в ожидании Лунатика нетерпеливо поглядывал на часы. Не только
Коклюшный, но и другой инспектор встречались здесь с агентами, хотя это
строжайше запрещалось правилами конспирации. Но правила экономии диктовали свои
законы, и приходилось идти на некоторые нарушения. Хорошо еще, что эта квартира
на последнем этаже была приобретена в советские времена и сохранилась только
потому, что с левой стороны протекала крыша, а вся стена в этой части дома была
постоянно сырой, и начальство не нашло желающих ее приобрести.
Лунатик появился в полдень, качаясь от принятой утром дозы.
Очевидно, ему удалось раздобыть где-то деньги, так как он был, вопреки
обыкновению, задумчивым и тихим, без всякого намека на эйфорию.
Он звонил в дверь, пока Коклюшный не открыл и не убрал его
палец с кнопки звонка. Потом схватил его за шиворот, втащил в комнату, закрыл
дверь и дал ему хорошую оплеуху.
— Больно. — прошептал Лунатик.
— Я тебе сколько раз говорил, чтобы не приходил сюда такой,
— угрожающе прошептал Коклюшный.
— Все в норме, — попытался улыбнуться Лунатик.
— Я тебе покажу «норму», — зло сказал Коклюшный, — опять
ничего не принес, отметиться пришел. Или будешь рассказывать о драках между
проститутками?
— Я вам всегда… такую информацию… — Лунатик икнул.
— Сукин сын! — Коклюшный снова ударил его. — Пошел вон! Ждал
тебя тут целый час, только зря время потратил. Ничего, я тебя упеку за решетку.
Поймаю с поличным и посажу. А там быстро узнают, как ты стучал на своих.
Отобьют охоту баловаться наркотиками.
— Нет, — сказал Лунатик, — не нужно. — Он прошел в комнату
на нетвердых ногах и опустился на стул. — У меня есть хорошая… — он снова
икнул.
— Убирайся, — орал Коклюшный.
— У Сони собрались… — начал было Лунатик, но Коклюшный выбил
из-под него стул, и тот свалился на пол, съежившись и ожидая удара.
— Я еще про трупы знаю, — прошептал он.
— Какие трупы? — остановил занесенную ногу Коклюшный.
— В гараже, на «Юго-Западной», в машине спрятали два трупа.
Говорят, очень известные люди. Их по всей Москве ищут.
— Что за трупы? При чем тут известные люди? — продолжал
орать инспектор. — Говори толком!
— Вот я и говорю. — Лунатик выпрямился, даже позволил себе
сесть на полу. — У меня сведения точные. В гараже стоит машина, в ней двое
убитых. Лежат там уже со вчерашнего дня.
— Какие убитые? — поморщился Коклюшный. — Опять байки
рассказываешь?
— Нет, не байки, — упрямо возразил Лунатик, — сведения
точные. Вчера их по Москве искали, по всему городу. Говорят, это они в вашего
министра пальнули.
— В какого министра? — Он все-таки пнул ногой в бок
несчастного наркомана, правда, уже не так сильно. — Чего ты придумываешь?
— Министра, — пробормотал Лунатик, силясь вспомнить, какого
именно. Но так и не вспомнил, тряхнул головой и громко сказал: — Какого,
какого? Это ты должен знать, а не я. Тебе такую информацию дают, а ты дерешься.
Не хочешь слушать, не надо.
— Опять врешь? — Коклюшный стал поднимать его с пола. —
Убью, душу вытрясу. Тебе, кроме наркоты, ничего не надо.
Он тряс Лунатика и вдруг увидел, что у него из кармана
вывалились деньги. Несколько сотенных бумажек.
