Родион Александрович приехал через полчаса. Пока он
поднялся, умылся, оделся, вышел из дома. К тому же довольно долго искал
попутку. Он появился, когда часы показывали без двадцати три. Деликатный по
натуре в отличие от генерала, он не стал звонить в дверь, опасаясь разбудить
супругу Скороденко, а осторожно стучал до тех пор, пока генерал не открыл ему.
— Пойдем на кухню, — мрачно сказал Скороденко.
Родион молча последовал за генералом, поняв, что случилось
нечто непредвиденное.
— Мне звонил Слепнев, — тихо сообщил Скороденко.
— Разве его не взяли? — удивился Родион.
— И даже не убили, — зло ответил генерал, — вся наша
операция была ни к черту. Видимо, мы сделали ставку на кретинов.
— Ребята выполнили все как надо, — возразил Родион
Александрович, — мы послали к ним Стилягу. Он нашел нужного человека, завел с
ним разговор при том несчастном алкаше. В общем, все, как вы велели.
— Что потом случилось с «нужным человеком»? — спросил
генерал.
Родион Александрович оглянулся на дверь и, не сказав ни
слова, выразительно закрыл глаза. Но Скороденко все понял.
— Хорошо, — кивнул он, — хоть что-то вы должны уметь делать.
— Лунатик должен был передать сообщение инспектору
уголовного розыска. Мы проверили, он передал. Стиляга даже дал ему двести
баксов, якобы за товар, который не стоил и пятидесяти. Мы были уверены, что они
устроят у машины засаду и возьмут помощника Слепнева, когда тот появится в
гараже. Но они каким-то образом вычислили адрес бывшей жены того самого
помощника. И устроили налет на квартиру. По рассказам сотрудников МУРа, там все
погибли. В том числе и члены группы захвата. Никто, кроме Слепнева, это сделать
не мог. Но мне сказали, что в квартире погибли все, кто там находился, поэтому
я не сомневался, что полковника нет в живых.
— Нужно было самому все проверить, — яростным шепотом сказал
Скороденко, — теперь этот мерзавец на свободе и наверняка понял, что мы его
подставили.
— Надо его найти?
— Конечно. Он завтра утром будет мне звонить. Но все не так
просто. Он очень осторожен, говорит мало, и только из уличных автоматов.
— За день найти «ликвидатора» в многомиллионном городе! —
сказал Родион Александрович. — Я видел, как он работает. Это настоящий
профессионал. Его же учили искусству выживания. По-моему, лучше сделать
по-другому.
Генерал уставился на него, ничего не спрашивая, ожидая, что
он скажет дальше.
— Надо перевести деньги в указанный им банк, — продолжил
Родион Александрович, — мы ведь все равно переводим деньги на предъявителя с
поручением разблокировать их после пятницы. Значит, мы ничем не рискуем. Если
он сделает то, что от него требуется, то обязательно пойдет за деньгами, тогда
мы его и прикончим. А не сделает, денег не получит, и тогда мы его тем более
уберем. В общем, надо рискнуть и перевести деньги.
— А если он ничего не сделает и все равно заберет деньги?
— Не заберет. В поручении должно быть указано точное время.
После часу дня. Наш знакомый в десять должен начать свое выступление в Думе…
— Понятно, — на всякий случай Скороденко прервал Родиона.
Даже здесь, у себя на квартире, он боялся говорить о главном. О чем угодно,
только не об этом. Он понимал, как важно сохранить в тайне направленность их
действий. — Считаешь, надо перевести деньги. — Генерал задумался. Ему трудно
было понять логику штабиста. Наконец он сказал: — Вечно у вас какие-то
иезуитские планы. Но все равно нужно, чтобы Стиляга следил за этим чокнутым
полковником.
— Сделаем, — кивнул Родион Александрович, — и вот еще что.
Он обязательно попытается сделать все сам. Значит, в любом случае у нас будет
время. А Стиляга пусть находится рядом с этим… с нашим объектом в тот момент,
когда появится полковник.
Генерал снова задумался. Никак не мог постичь подобную
логику. Не в его правилах было размышлять. Но, похоже, Родион прав.
— Сделаем, как вы предлагаете, — согласился Скороденко,
чувствуя, как постепенно рассасывается таблетка валидола, — нужно его
успокоить, это правильное решение. И пусть Стиляга будет наготове. Второго
шанса не представится. Ты меня понял?
День третий. Москва 7 часов 25 минут
Уже наступило утро, когда во Внукове приземлился самолет
премьер-министра с делегацией из Великобритании. Это произошло в половине
пятого. Под утро приземлился и самолет из Франкфурта с Дронго на борту. Дронго
прошел по длинному коридору пустого аэропорта, спустился по лестнице. Самолеты
«Люфтганзы» приземлялись в Шереметьеве, и в этот ранний час здесь никого не
было. Он прошел пограничный контроль. Получил свой чемодан, прошел мимо сонных
таможенников, равнодушно смотревших, как он выходит из их зоны.
В такое время здесь почти не бывало характерных для любого
московского аэропорта «халтурщиков». Он заказал такси и всю дорогу до дома
проспал. Водитель его разбудил. Он расплатился, взял чемодан и поднялся в свою
квартиру. Было около девяти, когда он принимал горячий душ, чтобы подготовиться
к новому трудному дню. В этот момент зазвонил телефон. Параллельный стоял в
ванной, и ему не надо было бегать на звонки.
— Слушаю, — сказал он, догадываясь, кто звонит.
— Доброе утро! — Он не ошибся, это была Суслова. — Как
долетел?
— Все в порядке. Как у вас дела?
— Пока неплохо. Во Внукове нас встречали наши сотрудники.
Делегацию мы отвезли на наши загородные дачи. В десять развезем всех по рабочим
местам. Пока они завтракают, я решила тебе позвонить. Я внизу. Можно подняться
к тебе? Какой у тебя код?
— Конечно, можно. — Он сказал код, положил трубку, достал
полотенце, наскоро вытерся и поспешил к двери. Лена, видимо, поднялась лифтом,
потому что уже нажимала на кнопку звонка.
Он появился в дверях, обмотанный вокруг пояса полотенцем,
кивнул ей и поспешил в ванную.
— Извини, — крикнул он, — я принимал душ.
— Ничего, я подожду.
— Полет прошел нормально? — спросил он, снова залезая под
струю горячей воды.
— Вполне, — ответила она и спросила: — Ты принимаешь душ? А
как же рана? Может, нельзя ее мочить?
— Я спрашивал у английских врачей. Уверяли, что уже через
сутки можно. У меня пластырь на плече, через несколько дней сам отвалится.
Никакой раны нет, просто кожа немного содрана.
— Ясно.
Она ходила по кабинету, рассматривая книги. Библиотека у
него насчитывала около семи тысяч томов, и он очень гордился ею.
— Ты вчера был какой-то не такой, как всегда, — сказала
Лена, — что случилось?
