— Шантажируете меня? — сказал Корниенко, с ненавистью глядя
на эксперта.
— Это не шантаж. Вы привыкли распоряжаться человеческими
жизнями, полковник. Вчера вы прямо-таки проявили чудеса героизма. Сколько людей
потеряла ваша спецгруппа? И все потому, что вам надо было скорее отчитаться о
захвате Слепнева. В погоне за результатом вы не думаете о живых людях.
Причиняете им боль. Что вы знаете о Сусловой? Известно ли вам, что несколько
лет назад она попала в руки бандитов? Знали бы вы, что они с ней делали.
Не дослушав, Корниенко взял папку и, кивнув Рудневу, вышел
из кабинета, осторожно прикрыв дверь. От сказанного Дронго ему стало не по
себе. Он дошел до приемной, остановился у двери, взялся за ручку.
— Хотите войти? — спросил один из сотрудников ФСБ.
— Нет, — ответил Корниенко, — нет, не хочу.
Он повернулся и, чуть сгорбившись, пошел к выходу. У дверей
оглянулся и посмотрел на стоявших в коридоре офицеров ФСБ. После его ухода
Руднев и Дронго долго молчали. Затем полковник подошел к Дронго, сел рядом.
— Я тяжело пережил гибель племянника, — признался он, — ну в
общем, спасибо. Без Лены сейчас никак нельзя. Не знаю, что бы я делал, если бы
ее отстранили. Спасибо вам.
Он крепко, по-мужски, пожал руку Дронго.
— Я вот что думаю, — сказал Дронго, — убийцы наверняка
попытаются убрать Полетаева еще сегодня, накануне его выступления в Думе.
— Не сомневаюсь, — согласился Руднев, — но от этого не
легче.
— Им известны все его продвижения по городу, время и место
его встреч.
— Да, но мы никак не можем обнаружить источник информации.
— Полагаю, он где-то рядом с Полетаевым. В покушении на него
задействованы профессионалы высокого класса.
— Мы в этом никогда не сомневались.
— Вот именно, — улыбнулся Дронго, — но профессионалы не
станут полагаться только на один источник информации. Они наверняка знают, что
Полетаев находится под охраной вашей спецгруппы. И понимают, что вы можете
изменить свой план действий. Как поступают в этом случае настоящие
профессионалы?
Руднев ошеломленно взглянул на Дронго.
— Вы хотите сказать…
— Конечно. Что бы вы сделали на их месте?
— Организовал бы круглосуточное наблюдение, — Руднев вскочил
со стула, — черт возьми, это же элементарно!
— Дело в том, что нас загипнотизировала сама личность
«ликвидатора», — продолжал Дронго, — нам кажется, что он появится только в
решающий момент, неожиданно. Такой вариант вполне возможен, но в операции
задействован не один Слепнев. Подсунул же вам кто-то трупы в гараже.
— Откуда вы знаете про гараж?
— Мне Суслова рассказала. Таким образом, кто-то подставил
трупы, а кто-то ведет непрерывное наблюдение за Полетаевым.
— Я вызову сотрудников из команды наблюдателей, — бросился к
телефону Руднев.
— Нет, — возразил Дронго, — их могут засечь. Кроме того,
среди тех, кто ведет наблюдение за нами, могут оказаться и ваши бывшие коллеги.
— Что вы предлагаете?
— Покататься по городу, — ответил Дронго, — пусть машины,
сопровождающие Полетаева в министерство, выедут на трассу. В четырнадцать
заседание правительства. У нас есть еще полтора часа. И необходимо взять под
контроль все городские телефоны в кабинете и приемной министра, чтобы никто не
мог узнать о его местонахождении. А потом устроить «автомобильный забег» по городу,
проверяя, нет ли «хвостов».
— Придется согласовать это с Полетаевым, — кивнул Руднев, —
предложение стоящее. Но у министра идет совещание.
— Самое время ему позвонить, — заметил Дронго, — речь идет в
первую очередь о его жизни. Но лучше поговорить с ним лично. Не по телефону.
— Попробуем. — Руднев вышел из комнаты.
Дронго тоже поднялся, но тут появилась Суслова.
— Я не нуждаюсь в адвокатах, — гневно сказала она, глядя ему
в глаза.
— Никогда им не был, — ответил он, — хотя сама по себе
профессия прекрасная.
— Перестань паясничать. Только что Руднев сказал, что у меня
«великолепный защитник». Что ты им здесь наговорил? Где Корниенко?
— Ему стало стыдно, и он уехал.
— Ты можешь не балагурить? Что произошло?
— Ничего. Я только объяснил Корниенко, как нужно относиться
к такому человеку, как ты. Вот, собственно, и все.
— Господи! — Она села на стул, неожиданно улыбнулась. — Я
должна была догадаться, что ты вмешаешься. Ты же видел, в каком состоянии я шла
к приемной. Совсем забыла, что у нас есть собственный Тиль Уленшпигель. Борец
за правду.
— Вот именно. «Пепел Клааса стучит в моем сердце».
— Перестань насмешничать. Удивляюсь, что Корниенко стал тебя
слушать.
— А я тебе удивляюсь. Неужели ты приревновала меня к этой
девочке?
— Она не девочка, Дронго, — грустно произнесла Суслова, — а
молодая красивая женщина. И я ей немного завидую. Будь я в ее возрасте, нет,
будь я хотя бы на десять лет моложе, чем сейчас, плюнула бы на все, бросила
работу и посвятила бы остаток жизни тебе.
Дронго смутился. Он не знал, что ответить. Не находил слов.
Потом наконец как-то неуверенно произнес:
— Если хочешь, мы могли бы жить вместе…
— «Если хочешь», — усмехнулась она.
— Я неудачно выразился, — растерялся Дронго, — мне никогда
никто ничего подобного не говорил.
— И не скажет. А вместе мы быть не можем. Я слишком устала
от жизни, нервы шалят. К тому же нам трудно будет вылезти из своих панцирей.
Тебе нужна другая, которая будет терпеть все твои сумасбродства. Я видела, как
она на тебя смотрела. Неужели ты не почувствовал, что она тебя любит?
Воспоминание о Джил больно кольнуло сердце. Он думал,
вчерашняя встреча станет одним из эпизодов его биографии. Эпизодом приятным. Или
он, как всегда, ошибся?
— Лена, — тихо произнес Дронго, подходя ближе, — я так
одинок!
— Знаю, — ответила она, — мы с тобой две единицы, каждая
сама по себе, и никогда двойкой не станем. Тебе нужна рядом не единица. Тебе
нужен нуль. Но не в отрицательном смысле этого слова. Иными словами, тебе нужна
женщина, которая полностью растворится в тебе. И тогда ты почувствуешь себя во
сто крат сильнее.
— Любой мужчина мечтает именно о нуле, — улыбнулся Дронго.
— Но в этом случае мужчина должен быть единицей, — сказала
Елена, — потому что два нуля — это ничто. Жить рядом с бездарностью невыносимо.
Жить рядом с таким, как ты, тоже невозможно. Выбирают меньшее из зол.
