Киттеринг вскочил на ноги.
– Ваша честь, – воскликнул Киттеринг, – это возмутительно!
Неслыханно! Это, в конце концов, непрофессионально! Такие вопросы не могут
задаваться в суде!
Судья Кнокс вежливо возразил:
– Вопрос, конечно, не из приятных, однако это не причина,
чтоб его игнорировать. Его нельзя назвать вежливым, но он вполне правомерен. Я
не знаю закона, по которому адвокат должен быть вежлив и выдержан в разговоре
со свидетелем, говорящим явную ложь. Этот вопрос необходим для того, чтоб
выяснить мотивы поступка, и поэтому вполне уместен.
– Отвечайте же на вопрос, – потребовал Мейсон.
– Я совершенно не думал о деньгах моего дяди, – едва слышно
проговорил Кэрролл.
– Но вы же, вопреки его воле, поместили его в санаторий,
когда поняли, что он собирается жениться на Эмили Миликант?
– Я сделал это для его же пользы.
– И для своей тоже. Разве не этим объясняется ваш поступок?
– язвительно заметил Мейсон.
Немного поколебавшись, Джейсон Кэрролл на мгновение поднял
глаза на адвоката:
– Нет, вы не правы.
– И вы никогда не обсуждали с вашими родственниками,
которые, кстати, тоже помогали вам в этом деле, что если расстроить женитьбу
вашего дяди или объявить его недееспособным, то все его состояние перейдет к
вам?
Кэрролл, беспокойно переступая с ноги на ногу, снова ответил
«нет» и опустил глаза.
– На эту тему не было разговоров?
– Нет.
– И никто не говорил о такой возможности в вашем
присутствии?
После длительной паузы Кэрролл снова выдавил из себя «нет».
– Вы похитили вашего дядю не из-за денег, а проявляя заботу
о нем?
– Я протестую! – опять вмешался Киттеринг. – Данные факты не
являются свидетельством. Особенно протестую против слова «похитили».
– Протест принимается, – согласился судья Кнокс.
Мейсон вежливо улыбнулся в сторону Киттеринга и продолжил:
– Не так давно вы сказали, что хотели объявить вашего дядю
недееспособным и поместить в санаторий.
Свидетель замялся, и Мейсон полез в свой портфель.
– У меня есть копия вашего свидетельства, данного под
присягой. Если желаете, можете освежить его в памяти, мистер Кэрролл.
– Да, – ответил Кэрролл, – я это говорил.
– И вы привезли его туда, где два санитара по вашей просьбе
вытащили старого человека из машины и водворили в санаторий против его воли.
– Я не просил их делать это.
– И вы не имеете к этому ни малейшего отношения?
– Нет.
– Вы попросили это сделать доктора Паркина К. Лондонбери?
Разве не так?
– Я попросил его обеспечить моему дяде необходимое лечение.
– И объяснили, что под словами «необходимое лечение» вы
имеете в виду то, что его надо насильно оставить в санатории?
– Что-то вроде этого, – буркнул Джейсон.
– Теперь следующий вопрос. Знакомы ли вы с Инес Колтон?
– Нет! – поспешно воскликнул Джейсон Кэрролл.
– Вы ее не знаете?
– Нет.
– И никогда не встречали?
– Нет.
– А вы знаете кого-нибудь из живущих в доме, где Джон
Миликант снимал квартиру?
– Нет.
Мейсон спросил, хищно прищурившись:
– Вы хорошо осознаете, что даете показания под присягой по
делу об убийстве?
– Конечно!
– И продолжаете настаивать на своем ответе?
– Да.
– Тогда у меня все, – развел руками адвокат.
Было очевидно, что судья Кнокс абсолютно не верит свидетелю.
– Мистер Кэрролл, – произнес он, – уж не хотите ли вы
сказать суду, что за все время, пока ваши родственники обсуждали проблему,
каким образом вашего дядю, в данном случае подсудимого, объявить
недееспособным, ни разу в вашем присутствии не заходил разговор о том, какие
выгоды в материальном плане сулит это семье?
Кэрролл поднял глаза на Мейсона, потом перевел взгляд на
Киттеринга и прошептал едва слышно:
– Таких разговоров никогда не заходило.
– Достаточно! – зловеще объявил судья.
Киттеринг выглядел весьма озабоченным.
– Конечно, мистер Кэрролл, – произнес он, – вы могли в
каком-нибудь разговоре заметить, хотя бы к слову, что являетесь наследником
дяди и поэтому стремитесь сохранить его состояние.
– Протестую! Это наводящий вопрос! – вмешался Мейсон.
– Протест принимается, – отреагировал судья Кнокс.
– Ну хорошо, – поправился Киттеринг. – Обсуждали ли вы
когда-нибудь, хотя бы косвенно, вопрос о деньгах, которые вам могут достаться?
– Нет, – ответил Кэрролл.
– Допрос свидетеля окончен, – несколько поспешно объявил
Киттеринг. – Приглашается свидетель Фриман Лидс.
Фриман Лидс, сильный человек, чье лицо с годами приобрело
угрюмое и вызывающее выражение, был приведен к присяге, сообщил свои имя, адрес
и подошел к барьеру.
– Вы приходитесь обвиняемому братом?
– Да.
– Вы когда-нибудь разговаривали с ним о человеке по имени
Билл Хогарти?
– Да.
– Когда?
– Да всего два или три раза. Когда именно – не помню.
– И что же обвиняемый говорил о Хогарти?
– Возражаю! – заметил Мейсон. – Вопрос несущественный,
неправомерный и к делу не относится.
– В дальнейшем я покажу, что он имеет непосредственное
отношение к делу, – пообещал Киттеринг.
– В связи с этим протест отклоняется, – произнес судья
Кнокс.
– Олден был на Клондайке, – сказал Фриман Лидс. – Он
рассказывал мне о своих приключениях. Билл Хогарти был его компаньоном. Им
удалось найти там золото.
– Обвиняемый описывал вам когда-нибудь внешность Вильяма
Хогарти?
– Он говорил, что Хогарти моложе его и физически очень
сильный.
– Что еще он рассказывал о Хогарти?
– Говорил, что у них были какие-то неприятности.
