– Очень хорошо. С ним очень легко ладить: он никогда не
вспылит, он добр и рассудителен.
– А что вы можете сказать насчет других членов семьи, –
задал вопрос судья, – как они?..
В это время поднялся адвокат, выражающий интересы
противоположной стороны.
– Ваша честь, – начал он, – мне бы очень не хотелось
опротестовывать вопросы суда…
Судья Тридвел повернулся к нему.
– Не опротестовывайте, если не желаете, – заметил он.
– Но я вижу, что интересы моих клиентов этого требуют, –
заявил адвокат.
– Вы представляете интересы Фримана Лидса?
– Да, ваша честь, Фримана Лидса, Гарольда Лидса и Джейсона
Кэрролла.
– В чем же суть вашего протеста?
– Мы слушаем дело о законности ареста Джейсона Кэрролла.
Истец же ссылается на имеющуюся у него информацию о том, что Олдена Лидса
задержали вопреки его, Олдена Лидса, воле. Я могу вам доказать, что это не так.
Этот человек находится под опекой любящих родственников, ему оказывается
медицинская помощь, в которой он сейчас остро нуждается.
– У вас еще будет такая возможность – сказать об этом, –
мягко заметил судья Тридвел. – А сейчас суд пытается выяснить общую обстановку в
семье и позиции сторон.
– Понимаю, ваша честь. Именно по этому поводу я и протестую.
Я заявляю, что все это не является существенным и не относится к данному
слушанию.
– Протест отклоняется, – сказал судья Тридвел, но, заметив,
что адвокат не садится, добавил: – Если у вас имеются другие протесты, можете
их сейчас предъявить, если нет, то, пожалуйста, сядьте.
Адвокат сел. Судья Тридвел повернулся к Филлис Лидс.
– Так как же насчет других членов семьи? – спросил он. – Как
они ладили с вашим дядей?
– Аналогичный протест! – выкрикнул уже опустившийся было на
свое место адвокат.
– То же самое постановление, – по-прежнему мягко ответил
судья Тридвел.
– Они ладили с дядей Олденом до тех пор, пока… пока… как бы
это получше выразить… – Филлис не находила слов.
– Пока он не нашел друзей на стороне? – подсказал судья
Тридвел.
Девушка кивнула.
– Я все понял, – заключил судья Тридвел. – Сторона, подавшая
иск, заявляет, что Олден Лидс был приглашен на автомобильную прогулку Джейсоном
Кэрроллом и с нее не вернулся. Полагаю, что надо задать несколько вопросов
мистеру Кэрроллу. Подойдите, пожалуйста, сюда.
Джейсон Кэрролл, худощавый молодой человек лет тридцати, с
близко посаженными глазами и копной черных волос, подошел и произнес слова
присяги. После того как он сообщил секретарю свой возраст, имя и адрес, судья
обратился к нему:
– Как я понял из материалов дела, вы взяли дядю с собой на
автомобильную прогулку.
– Да, ваша честь.
– И что же случилось потом?
– Я отвез его к врачу, когда у него проявились симптомы…
– Вы сами врач?
– Нет.
– Вы спросили у вашего дяди, хочет ли он ехать в санаторий?
– Нет, я полагал… – начал Кэрролл, но был прерван судьей:
– Суд не спрашивает, что вы полагали. Вопрос поставлен так:
вы спрашивали у вашего дяди, согласен ли он ехать в санаторий?
– Я не думаю, что он был в состоянии дать вразумительный
ответ.
– Он был в сознании?
– Да.
– Вы с ним разговаривали?
– Да.
– Он высказывал нежелание ехать к врачу?
– Да, высказывал.
– И как вам удалось убедить его?
– Я сказал доктору…
– Это не ответ, – перебил его судья Тридвел вежливо, но
достаточно твердо. – Как вам удалось убедить его?
– Два санитара отнесли его в санаторий.
– Ясно, – заключил судья Тридвел тоном человека,
заканчивающего разговор. – Думаю, этого вполне достаточно.
– Ваша честь, я бы хотел сделать заявление, – встал адвокат,
представляющий родственников Олдена Лидса.
– Прошу вас, – ответил судья. – Суд заслушает все заявления,
которые вам будет угодно сделать. Вы доставили Олдена Лидса на судебное
заседание?
– Нет, ваша честь.
– По приказу суда вы обязаны были это сделать.
– Мы понимаем, ваша честь, но это невозможно. В зале
находится доктор Лондонбери, он как раз будет давать показания по этому поводу.
– Очень хорошо, – сказал судья Тридвел, – давайте попросим его
сделать это.
Доктор Лондонбери оказался розовощеким толстяком лет
пятидесяти пяти с холодным взглядом профессионала и несколько нервозными
манерами. Он был приведен к присяге, после чего нацепил на нос очки, до этого
висевшие на широкой черной ленте.
Судья Тридвел привстал, чтобы как следует рассмотреть
доктора, пока того представляли как эксперта, и тотчас потерял к нему всякий
интерес, как только это было сделано.
– Вы знакомы с Олденом Лидсом? – задал вопрос судья.
– Да.
– Когда вы впервые с ним встретились?
– Когда его привез ко мне на машине Джейсон Кэрролл.
– До этого вы никогда не видели Олдена Лидса?
– До этого никогда.
– Сейчас мы не будем спрашивать у вас, что вам сказал
Джейсон Кэрролл, нам важно знать, что говорили и как действовали вы. Расскажите
подробно о том, что случилось.
Четким голосом профессионала, готового в любой момент к
тому, что могут быть заданы даже глупые вопросы, на которые придется отвечать,
доктор Лондонбери начал рассказывать:
– Меня подозвали к автомобилю. Там я увидел человека,
приблизительно семидесяти лет, в очень плохом физическом состоянии и
страдавшего, вероятно, от прогрессирующего психоза. Его речь была бессвязной, а
поведение носило угрожающий характер. Я сразу обратил внимание на ярко
выраженную аркус сенилис на зрачке его правого глаза. Аркус сенилис, я могу
объяснить, появляется вследствие уменьшения прозрачности роговой оболочки
глаза. Только благодаря моему терпению я смог обследовать больного, сев с ним
рядом в машину. Я проверил его способность ориентироваться в происходящем, его
память, здравость суждений, а также его подверженность галлюцинациям и
навязчивым идеям. Его поведение, как я уже отметил, было неуправляемым.
– И что вы обнаружили? – спросил судья.
