Это не помешало Лешеку отдать город на разграбление солдатне. «Ляхи попленили весь город», – скорбит летописец. Уважения к православным традициям не было, естественно, никакого. Католические воины стали ломиться в церковь Богородицы, но взломать крепкие дубовые двери этого храма, похожего на крепость, оказалось им не по силам. Александр воспользовался моментом и попросил Лешека пощадить то, что осталось. Лешек вместе с Конрадом прискакал к дверям церкви, от которой воины отламывали щепу за щепой, и остановил грабеж.
Владимирцы были разочарованы сменой власти и бесчинствами ляхов.
– Если бы с ними не был их родич Александр, не перешли бы даже Буга, – ворчали они.
Приняв клятвы верности от волынских князей и обложив их данью, Лешек отбыл восвояси. Святослава Игоревича и Владимира Пинского он увез с собою как пленников.
Александр сменил Бельз на Владимир-Волынский и сделался старшим князем местной федерации. Василько Романович оставался в Малой Польше. И оказались они оттерты от власти. Интриги их матери и «дядьки» прошли впустую.
Впрочем, Лешек не казнил Романовича, не заточил и не сбрасывал со счетов. Он просто ждал удобного момента, чтобы использовать княжича в своих целях. Покамест такой момент не настал. Но вполне возможно, что скоро настанет.
Александр Бельзский/Волынский (1208–1211), отдавший столицу княжества на разграбление чужакам и сам превратившийся в польского вассала, сразу сделался крайне непопулярен в народе.
Зато представители элиты – князья Волынской федерации – повели себя подло: признали Александра и поклялись ему в верности. Первыми это сделали братья Ингварь Луцкий и Мстислав Немой, за что и сохранили уделы. В то же время брат Александра – Всеволод – получил в удел городок Червень рядом с Владимиром-Волынским. Владение было мелким, но важным. Червень служил как бы «предмостным укреплением» Владимира-Волынского. Впрочем, Всеволод оказался бездарностью и никак не проявил себя на государственном поприще.
* * *
Венгры действовали на галицком направлении. Король Эндре воспользовался распрей между братьями Игоревичами: Владимиром Галицким и Романом Звенигородским. Король предоставил войско своему протеже Роману Игоревичу, тот явился под стены Галича, бояре произвели переворот, но дали возможность бежать Владимиру. Последний ускакал далеко на восток и остановился в Путивле – видимо, это была его доля в Черниговском княжестве.
Роман (1208–1210) стал править Галичем как венгерский вассал и исправно платил дань королю Эндре. Западная Русь находилась в полном упадке.
3. Волынь и Польша
Галичина и Волынь всё глубже погружались в хаос борьбы общин и взаимных претензий. Положение было на редкость нестабильно. Сообщения летописцев темны, польские хроники просто молчат об этой эпохе. Постоянно происходили какие-то перевороты. Так, Владимир-Волынский на короткое время занял Ингварь Луцкий как самый старший в роде, но затем вернулся к себе в удел (может быть, после окрика из Польши). На владимирском столе остался сидеть непопулярный Александр. Однако многие общинники поддерживали Ингваря, и тот ссорился с Александром. Кровавая усобица могла грянуть в любой миг.
Возобновились неурядицы в Галиче, претензии на который внезапно выдвинул «буй Рюрик», доживавший тогда последние годы. Князь планировал посадить на галицком столе своего сына Ростислава в порядке подковерной борьбы с Ольговичами. Таким образом он бы укрепил свою власть и обеспечил смоленской родне преобладание в регионе.
«Буй Рюрик» договорился с королем Эндре о перемене порядка выплаты дани в Галичине: посулил больше, чем Роман Игоревич Галицкий.
Вскоре после этого в Галиче случился «майдан» (если говорить на модный ныне украинский манер; или «революция», как любят называть историки Западной Европы любой политический переворот, включая дворцовый). Ни к чему хорошему это не привело. Местные бояре, подкупленные «буй Рюриком», свергли Романа Игоревича. В Галичине воцарился сын «буй Рюрика» Ростислав (1210), но первая же его попытка выплатить контрибуцию венграм завершилась новым «майданом». Галичане свергли Ростислава и вернули Романа, который, видимо, обещал восстановить независимость княжества и прекратить выплаты. «Земля Галицкая была позорищем неустройства, жертвою коварных иноплеменников и собственных врагов спокойствия», – замечает по этому поводу Н.М. Карамзин, и с его скептической оценкой следует полностью согласиться.
Наконец полякам и венграм надоели постоянные неурядицы в землях, которые они пытались контролировать. Эндре II снарядил армию для похода за Карпаты. Ею руководил палатин Бенедикт Бор – то ли венгр, то ли немец и очень жестокий человек, если верить летописи. Русский хронист зовет его «Бенедикт Лысый», что позволяет составить некоторое представление об особенностях внешности палатина.
Полководцем и дипломатом этот зверь-рыцарь был отменным. Бенедикт договорился с провенгерски настроенными боярами Галицкой земли, во главе которых стояли Владислав Кормиличич и Илья Щепанович. Те впустили Бенедикта в Галич, палатин ворвался в княжеский терем и застал Романа за мытьем в бане. В этой курьезной позиции неудачливый князь был арестован. Вскоре его препроводили в Венгрию.
Галич попал под прямую венгерскую оккупацию (1210).
Это привело к переменам и на Волыни. Видя, что Александр Бельзский/Волынский не в состоянии договориться с Ингварем Луцким, Лешек Белый понял, что настал час ввести на игровое поле еще одного персонажа. Этим игроком должен был стать Василько, находившийся под опекой «княгини Романовой» и «дядьки» Мирослава.
Поводом стала просьба одной из волынских общин, а именно – Берестья. Жители устали от княжеских распрей и тосковали по временам Романа Мстиславича. Последней каплей стал набег литовских племен, произведенный примерно в это время.
Александр Волынский не смог защитить своих подданных от литовского натиска, и враги разграбили Берестейскую землю. Неэффективность правителя можно объяснить какими угодно причинами, но людей эти причины не интересуют. Берестейцы попросили Лешека, чтобы он посадил у них на княжение Василька Романовича и «княгиню Романову». Лешек выполнил просьбу. Ляхи вошли в Берестье, посадили князем Василька, а князь Александр Бельзский/Волынский ничего и возразить не мог и стерпел обиду.
Берестейская земля стала отдельным вассалом Польши, независимым от Волыни. Правительство в ней возглавил «дядька» Мирослав, который оставался при Анне.
Но это было только начало. Вскоре Лешек вошел во вкус и произвел еще один раздел русских земель. Внезапно он потребовал передать Васильку город Бельз; при этом остальные города Бельзской волости остались за Александром, включая менее значительные Бужск и Угровск. Оказывается, решение объяснялось просто. «Дядька» Мирослав съездил в Краков, раздал взятки, подарки и выпросил Бельз. А началось всё с того, что «княгиня Романова» стала возмущаться в адрес Александра Всеволодича:
– Этот всю землю и нашу отчину держит, а мой сын – в одном Берестье.
