Наконец обезумевших половцев удалось отбросить. Они схлынули. В этот момент черниговцы, сообразив, что происходит неладное, покинули лагерь, дабы прийти на помощь своим. Монголы тотчас погнали половцев на черниговцев. Полки Мстислава Святославича были смяты, сам он погиб.
Это позволило перегруппироваться галичанам и волынцам. Удатный, видя, что дело плохо, отдал приказ отступать. Ему показалось, что монголы переключились на истребление других подразделений – на черниговцев, половцев, киевлян. Без малейших угрызений Мстислав бросил в беде киевлян и черниговцев, чтобы спасти тех, кто был при нем, – галичан, волынцев, «выгонцев» и «молодых» князей. В этом еще не было греха. Полководец жертвовал частью сил, чтобы спасти остальных. А главное – чтобы выручить собственную дружину.
Но Мстислав столкнулся с двумя лучшими монгольскими полководцами, из которых Субэтэй-багатур был первым после Чингисхана. Выдержке Субэтэя, его точности и умению контролировать ситуацию мог позавидовать любой военачальник. Похоже, багатур специально сделал вид, что готов отпустить армию Мстислава Удатного, чтобы тот смешал строй. Как только это произошло, монгольские лучники снова обрушили на галичан и остальных дождь стрел. Об этом говорится в Галицко-Волынской летописи. В переводе летописная фраза звучит так: «Даниил, увидев, что разгорается сражение и татарские лучники усиленно стреляют, повернул своего коня под напором противника». И не он один. Всё войско Удатного кинулось бежать, каждый спасался как мог. В скором времени дружины превратились в беспорядочную толпу. Пехота гибла под выстрелами, но у конницы еще была возможность спастись. Лучшие кони имелись у князей, поэтому вожди похода рисковали значительно меньше простых дружинников, а обслуга вообще была обречена. Дальнейшее известно. Мстислав Удатный вместе с Даниилом, Мстиславом Немым и несколькими дружинниками доскакали до Днепра, где имелись ладьи. Князья настолько обезумели от погони, что совершили великую подлость: приказали порубить все ладьи, оставив своих воинов без всякого шанса на спасение. Обычно этот поступок приписывают Удатному, но рядом находился Даниил. Весьма красноречив факт, что Галицко-Волынская летопись, прославляющая Романовича, вообще предпочитает умолчать об этом постыдном эпизоде.
Тем временем часть монголов осаждала последний оплот русичей – лагерь киевлян, где находился Мстислав Романович Киевский. Мстислав Романович огородился возами и храбро держал оборону три дня вместе со своими воинами. Видно, к нему сбежались нестроевые и пехотинцы. Благородный князь не захотел бросить их в беде.
Монголы не собирались губить своих людей и применили обычную хитрость: переговоры. Бродник Плоскиня отправился в качестве парламентера к Мстиславу Киевскому и пообещал неприкосновенность в случае сдачи. Князь сдался и… был казнен, а его воины перебиты. Правда, монголы по какой-то причине удостоили Мстислава почетной смерти без пролития крови. Может быть, из-за мужественной организации обороны. Таковы данные «Сокровенного сказания» монголов.
Киевского князя и его ближайшее окружение скрутили и бросили под доски, на которые уселись степняки во время победного пира. Русичам переломали кости.
Впрочем, в китайской летописи «Юань ши» говорится совсем иное о судьбе Мстислава Старого. Мол, князя «Мичижисыла» (в другом переводе – Ми-чи-сы-лао) взял в плен один из армейских офицеров, мусульманин Хэсымайли, после чего доложил об этом Джэбэ-нояну. Джэбэ приказал подарить его Джучи-хану, старшему сыну Чингиса. «Казнили его», – бесстрастно сообщает хронист о Мстиславе Старом (Юань ши. Цзюань 120). Если так, то Мстислав Романович нашел смерть где-то в степях Центрального Казахстана, где находилась тогда ставка Джучи. Непонятно, чем он вызвал гнев монгольского царевича, который считался самым милосердным из отпрысков Чингисхана.
Часть киевлян отказалась сдаться в ходе боя и сумела уйти. Их возглавил овручский князь Владимир, сын «буй Рюрика». Этим ратникам удалось спастись. Спаслась и значительная часть черниговцев: люди Олега Рыльского и Михаила, сына Всеволода Чермного.
Из половецких ханов на Калке сложил голову Юрий Кончакович – «наисильнейший хан половецкий», как его называет летопись. Во время бегства к Днепру пал Даниил Кобякович. С ними погибло много православных половцев. Котян спасся. Летописец свидетельствует, что половцы обошлись с русскими предательски: ловили отставших воинов, убивали и грабили: у кого коня возьмут, у кого одежду.
Погоня монголов за отступавшими русичами продолжалось всю первую декаду июня. Беглецы достигли днепровской переправы, обнаружили, что ладьи порублены, и пошли дальше на север левым берегом Днепра, по степи. Монголы их преследовали, а за Мстиславом Удатным и Даниилом никто не гнался. Воины Джэбэ и Субэтэя добрались до окраин Руси, до городка Новгород-Святополча верстах в шестидесяти ниже Киева. Здесь резня прекратилась, потому что военная задача была выполнена: практически вся русская армия, вышедшая на Калку, осталась лежать в половецких степях. Летописец говорит, что уцелел всего лишь каждый десятый. Если принять минимальную цифру в 22 000 русских ратников (то есть без половцев), принимавших участие в битве, получается, что домой вернулось 2200 человек. Если же считать нестроевых, резня вышла еще более ужасной. Такого жестокого и методичного разгрома Русь еще не знала. Это были чужие, дальневосточные методы войны, иная, непривычная жестокость, и главное, всё это на фоне какого-то детского удивления русских: а нас-то за что? Убийство послов и нападение на самих татар в расчет, видно, не принималось.
Так закончилась битва при Калке.
Монголы повернули на северо-восток, оказались в земле серебряных болгар, там попали в засаду на волжской переправе и потерпели разгром. Болгары перебили значительную часть корпуса и отняли добычу. Джэбэ, Субэтэй и часть монголов унесли ноги, вернулись к Чингисхану и доложили обо всём, включая нападение болгар. После этого болгары были обречены, да и русские тоже. Их должны были наказать по принципу коллективной ответственности. Правда, следующее нападение на Русь состоялось через 13 лет. Но монголы умели планировать на годы вперед, в отличие от политиков тогдашней Руси.
Глава 7. Последние годы
1. После битвы
Мстислав Удатный и Даниил приехали в свои княжества злые и подавленные. По дороге они успели крепко поссориться. С этого времени началось охлаждение между Удатным и Даниилом, которое переросло в ненависть. Это был не только личный конфликт. Поссорились волынская и галицкая дружины, а во главе дружинников стояли князья, каждый из которых пытался свалить на другого вину за поражение и за эпизод с уничтожением злополучных ладей на Днепре. Первое время Даниил и Мстислав только и делали, что оправдывались перед общинниками, перед матерями павших бойцов, перед боярами, купцами, влиятельными людьми… А самое главное, не осталось сил, чтобы сопротивляться полякам и венграм: лучшие ратники сложили головы в кипчакской степи.
Но жизнь продолжалась, в русских княжествах начались перестановки. В Киев вошел сын «буй Рюрика» Владимир (1223–1235, 1235–1236), до этого правивший Овручем. Киевская земля воссоединилась и стала такой, как ее показывают на школьных картах.
