Уф. Она ненавидела таких людей.
В саду зашуршал легкий ветерок, и Нита осознала: ее нос начинает обгорать под жарким полуденным солнцем, так что она поспешила вылечить его прежде, чем появится ожог. Нита чересчур увлеклась беседой и даже не заметила опасности. Она утерла лоб и кивнула Фабрисио:
– Давай вернемся внутрь.
Он неуверенно улыбнулся:
– Жарко тут. Им бы поставить кондиционер и снаружи.
Нита на улыбку не ответила.
Когда они подошли к зданию, Нита остановилась и повернулась к Фабрисио лицом.
– Давай-ка проясним одну вещь.
Он остановился, его улыбка исчезла.
– Конечно.
– Если ты каким-то образом дашь понять кому-то, кто моя мать или что нас связывает, я расскажу МПДСС о твоем отце. Тебя отправят домой, и твой миленький план побега провалится.
Он прищурился; в глазах оттенков стали и кремния Нита впервые заметила проблеск настоящей личности, скрывавшейся за фасадом дружелюбия.
– Если ты расскажешь хоть что-то, что поставит под угрозу мою защиту или подвергнет меня опасности, я расскажу им о твоей матери. И о доле твоего участия в ее делах.
Нита поджала губы.
– Тогда нам обоим придется помалкивать, не так ли?
Какое-то время они пристально смотрели друг на друга, а затем синхронно развернулись и молча вошли в здание.
На ходу Нита сунула в карман цветок дурмана – как ядовитое обещание самой себе.
Глава 2
Нита вернулась в свою комнату. Еще больше белого: стены, подушки, простыни. Единственными цветными пятнами оказались синее одеяло да серый раскладной стул рядом с белоснежным столом.
Она заперла дверь и посмотрела на свои руки. Каким-то образом она умудрилась порезать палец о стебель цветка дурмана.
Сосредоточившись, Нита увеличила скорость свертывания крови и клеточный рост. Капилляры восстановились, порез закрылся. Она вытерла маленькое пятнышко крови, и последнее свидетельство существования ранки исчезло.
Нита упала на кровать, которая прогнулась под ее весом, и закрыла глаза, прокручивая в уме слова Фабрисио. Воскресила в памяти ту часть разговора, в которой он утверждал, будто ее мать шантажировала его отца. Походило на правду, но лишь частично.
Нет, Фабрисио – мастер мешать правду с ложью и все время пытается выставить себя самым участливым человеком в мире. Он точно знал, где нужно надавить, чтобы она помогла ему освободиться из плена матери, и даже чувство самосохранения Ниты не воспротивилось этому. Фабрисио позволил ей поверить, будто мать врет, потому что в противном случае при малейшем намеке на его связь с черным рынком, Нита могла засомневаться в необходимости его освобождения.
И Нита непременно засомневалась бы. Любой намек на пятно на его репутации, и ее мозг предложил бы на выбор миллион объяснений того, почему его смерть – благо, почему разобрать его на части, как желала мать, правильно.
Поэтому он очень тщательно исполнил трагическую роль абсолютно невинной жертвы.
Единожды солгавши, кто тебе поверит?
Нита осторожно извлекла из кармана смятый цветок и повертела в руках.
Маленький и смертоносный. Она могла прикончить его в одно мгновение.
Но какая-то часть ее сомневалась в верности таких действий. Не была уверена в том, что убийство Фабрисио решит проблем больше, чем создаст.
Она попыталась поставить себя на место Фабрисио, стремясь понять, почему он продал ее. В деньгах он не нуждался – его отец был богат. Он уже находился в автобусе, уносившем его в МПДСС, так что добывать средства для побега ему также не было необходимости, даже если к деньгам отца он не мог получить доступа.
На короткий миг Нита задумалась, не продал ли ее Фабрисио из-за национальности ее отца: она рассказала, что отец был чилийцем, а Фабрисио – аргентинец. Отношения между двумя странами длительное время оставались напряженными. И стали еще хуже в 1980‐х годах, после Фолклендской войны между Аргентиной и Великобританией, во время которой Чили оказалась единственной южноамериканской страной, вставшей на сторону британцев.
Но чем больше Нита думала об этом, тем менее вероятным ей это казалось. Идея продать человека на черном рынке из-за событий, имевших место еще до твоего рождения, особенно после того, как этот самый человек спас тебя, казалась абсурдом.
Но нельзя сказать, будто его мотивация имела какое-то значение. Ничто не оправдывало его поступок.
Размышления прервал стук в дверь.
Нита поспешно сунула цветок подальше от посторонних глаз и открыла дверь.
Перед ней стояла агент Куиспе, светившаяся профессиональной дружелюбной улыбкой.
– Нита, надеюсь, я не отвлекаю тебя?
Нита покачала головой.
– Нет.
– Хорошо. Я всего лишь хотела сообщить, что твой новый паспорт готов.
Куиспе протянула документ Ните.
– Мы забронировали тебе билет на рейс до Торонто через два дня. По юридическим соображениям мы не можем отправить тебя напрямую в США, так что придется пройти через небольшие формальности в Канаде. И только после этого мы сможем доставить тебя домой.
Нита сглотнула и кивнула, сердце ее упало. После всех процедур в Торонто ей предстояло лететь домой – в пригород Чикаго. В дом, в котором она не бывала с двенадцати лет, когда мать утащила ее с собой колесить по миру и охотиться за сверхъестественными существами для их продажи.
К отцу, с которым она не встречалась с тех же двенадцати лет.
Нита не раз представляла себе их великое воссоединение – как она бросается в его объятия. Закрыв глаза, она могла ощутить тепло его рук, почувствовать, как он гладит ее по волосам, услышать нежный тембр голоса.
Но отца там больше не было. Не случится никакого трогательного воссоединения, никаких теплых объятий, никакого забвения в его руках и возможности дать себе наконец поверить, что когда-нибудь каким-то образом все будет хорошо.
Ее отец погиб.
К глазам подступили слезы, но Нита безжалостно задушила накатившие эмоции. Время для них еще не настало.
Казалось, Куиспе поняла, что творится у нее в душе. Конечно, ведь именно она несколько дней назад сообщила Ните об убийстве отца. И показала фотографию убийцы – вампира, который охотился за ее матерью.
Взгляд Куиспе смягчился.
– Ты уже связалась с другими членами семьи?
Нита покачала головой.
– Я собираюсь отправить кое-кому электронные письма. Расскажу вам завтра подробнее.
Куиспе немного поколебалась.
– Мне жаль, что так случилось с твоим отцом.
