– Сомневаюсь.
Некоторое время Ковит молчал, а потом прошептал:
– Я жалею, что доверял Генри.
Нита ждала, пока он пояснит, ковыряя нитки на джинсах.
– Жалею, что позволил ослепить себя. Я действительно любил его. Он видел меня в мои худшие времена и все равно принял меня. Я решил, это по-своему означало, что он тоже любит меня.
Ковит вздохнул.
– Но он не любил меня. Он любил силу, которую я собой представляю. Я был занни, оказавшимся полностью под его контролем. Я был инструментом в его руках, очень редким и опасным. Он использовал меня, чтобы показать всем, кто он такой.
Ковит закрыл глаза.
– Но, в отличие от инструмента, у меня имелись внутренние ограничения, которые я не мог преступить. В самом начале я их озвучил. Я не причинил бы вреда детям. Я не стал бы есть боль сексуального характера. Я не причинил бы боль своим друзьям.
– Но он не прислушался к этому, – мягко сказала Нита.
– Я считал, что прислушался. Он никогда переступал черту, никогда не просил меня об этом. Пока не привел ко мне Мэтта. И когда я напомнил ему о границах, он… – Тут из груди Ковита вырвался резкий смешок. – Знаешь, что он сказал?
Нита не была уверена, что хочет узнать.
– Что?
– У монстров не бывает друзей. – Ковит отвел взгляд. – Он никогда раньше не называл меня монстром. Другие называли – и это совершенно правильно. Я один из них, я первый признаю это. Но оказалось, он считал меня просто…
Нита все поняла.
– Он никогда не считал тебя личностью.
– Никогда. Просто инструментом, который нужно хвалить, когда он хорошо справляется со своей работой, и выбросить, когда сломается.
Нита подумала о своей матери, которая не вырвала ее из лап дельцов с рынка. Которая только попросила Ниту вернуться домой, чтобы проводить вскрытия. Которая рушила все ее мечты.
– Такое предательство трудно простить, – прошептала она.
– Меня не интересует прощение или месть. Я просто хочу, чтобы он думал, будто я мертв, и оставил меня в покое.
– Он ничего о тебе не узнает, – голос Ниты звучал нежно, но твердо, она не отрывала взгляда от Ковита, когда произносила это обещание. – А если узнает, то я не позволю ему забрать тебя.
Брови Ковита грустно опустились, а рот выглядел безвольным и грустным. Нита переместилась вперед, так что ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его лица, и сказала, не сводя с него глаз:
– Мы никогда больше не станем пленниками. И уничтожим любого, кто попытается запереть нас.
Наконец он кивнул. Его черные глаза впились в ее лицо, когда он прошептал:
– Никогда больше.
Глава 21
Некоторое время они лежали в уютной тишине. Нита воспользовалась появившимся временем, чтобы разобраться с болью в самых разных местах, постепенно сводя ее на нет.
Плечи Ковита, лежавшего рядом, заметно расслабились, когда она избавилась от последнего неприятного ощущения. Она не могла понять, напугало ли ее то, что он все это время поглощал ее боль и старался скрыть свою дрожь, или ей было его жаль, поскольку он не мог находиться ни с кем рядом без чрезвычайно жесткого контроля над своей реакцией.
Затем Нита принялась укреплять сухожилия и связки. Ее новообретенные мускулы и кости сослужили хорошую службу во время погони. Но она чувствовала напряжение в других местах. Она уплотнила, укрепила и сделала все свои внутренние связки настолько близкими к нерушимым, насколько это было возможно.
Ковит поднялся и потянулся.
– Пойду смою кровь.
– Кровь?
Нита повернулась, чтобы осмотреть его, и с удивлением обнаружила – он весь в спекшейся крови. Она совершенно забыла, что их пленника вырвало кровью прямо на Ковита.
Нита моргнула.
– Ого. Да уж. Иди мойся.
Ковит скользнул в ванную, и вскоре по квартире раздался барабанный стук воды в душе.
Звук воды успокаивал нечто внутри Ниты, хотя она и не замечала раньше там какого-то напряжения. Нита представила, как вода становится серой от пыли и розовой от засохшей крови, и, как ни странно, это заставило ее вспомнить Миреллу, ее длинные розовые волосы и серую кожу.
Нита не очень понимала, кем ей считать Миреллу.
Они вместе находились в плену. Они вместе бежали. Когда Нита взорвала рынок, Мирелла убила всех, кто попытался бежать. Они были союзницами.
Но Нита не знала, стали ли они чем-то большим. Она подружилась с Ковитом, хотя тот пытал Миреллу. И когда Нита по-настоящему задумалась об этом, о возможной реакции Миреллы, если бы та узнала об их дружбе с занни, боль и чувство вины пронзили ее.
Ниту интересовала судьба Миреллы. Что с ней произошло после расставания на реке.
В нерешительности Нита достала телефон. Она знала, что с большой долей вероятности ничего не обнаружит, и все равно загуглила Миреллу. И чуть не выронила телефон, когда увидела результаты. Она щелкнула по первой же ссылке.
«Река Амазонка – заложница дельфинов.
Стаи розовых дельфинов мешают торговле вдоль реки Амазонки, что приводит к полному закрытию торговых путей и отмене пассажирских рейсов».
Нита прокрутила страницу к видео, поставила телефон на беззвучный режим и включила субтитры.
Там была Мирелла. С черной повязкой на глазу, как у пирата, и волосами такого яркого розового цвета, какими Нита никогда их не видела. Собранные в тугой хвост, они подчеркивали ее выступающие скулы.
«Мы не допустим продолжения транзита по реке Амазонке до тех пор, пока правительства Перу, Колумбии и Бразилии не согласятся пресечь деятельность торговцев черного рынка, работающих в их странах».
Ниже бежали субтитры на английском и испанском.
«Слишком много сверхъестественных существ там эксплуатируется. Этому нужно положить конец».
Нита приостановила видео и посмотрела на решительное лицо Миреллы: ее подбородок был высоко поднят, а оставшийся глаз выглядел ярким, ясным и живым. Когда Мирелла сказала ей, что не допустит возвращения черного рынка на прежнее место, Нита и представить себе не могла нечто настолько драматичное. Но стоило отдать Мирелле должное – стратегия пока казалась эффективной. Перерезать главный торговый путь? Получить международную известность? Возможно, ей удастся заставить людей услышать ее.
А может быть, кто-то нетерпеливый прикажет людям на вертолетах с пулеметами убить всех дельфинов в Амазонке.
Нита выбросила эту мысль из головы и положила телефон на стол, думая о Мирелле и о том, как та использовала свою силу, чтобы буквально шантажировать правительства. Как она забрала то, что нужно другим, чтобы получить то, что нужно ей.
