- Что-то вроде этого.
Я вздохнула. Возможно, Нарисс и преувеличивал дедуктивные способности своей вездесущей мамочки, но угрозы Аманды, я не сомневалась, были настоящими. А это значило, что, если мы не попробуем хотя бы изобразить брачную ночь, вряд ли мне оставят моего единственного защитника. Нет, меня запрут в одиночестве, безоружную и беспомощную. Чего бы мне очень не хотелось.
И тут за дверью раздался колокольчик.
- Наконец-то. - Нарисс поднялся. - Предлагаю напиться.
- С пьяных глаз-то самый разврат и начинается, - пробормотала я, вспоминая ночь на берегу ручья рядом с Альто. Ночь, которая казалась сейчас такой далёкой. - Но давай.
Минуту спустя Нарисс вернулся с роскошным чеканным подносом, уставленным блюдами, и начал сервировать изящный столик. Помедлив, я откинулась на кровати, наблюдая за ним. Всё-таки в положении истинной невесты есть свои преимущества. Прежний Альто, будь мы в его коттедже, наверняка заставил бы меня готовить этот ужин самостоятельно. А то и картошку чистить посадил бы, с него станется.
- Прошу к столу. - Нарисс отодвинул для меня стул. - Похоже, на кухне для нас расстарались. Предлагаю это проверить.
Я прикусила губу. Нарисс вёл себя вполне естественно: его глаза не горели «страстным огнём безответной любви», как в старых сказках и романтических поэмах. По сравнению с тем Нариссом, который был игрушкой в руках своего клана, сейчас он был практически нормальным человеком. Если не вглядываться, можно было поверить, что моему поцелую удалось его «починить».
Но я чувствовала, что где-то внутри таится фальшь, пусть и невидимая моему глазу. И даже курица с тонкой янтарной корочкой и поджаренный рис с шафраном и лёгким вином не могли избавить меня от горечи во рту.
Наверное, дело было в том, что Нарисс не полюбил меня сам, без поцелуя. С Альто всё было иначе. На него действовала привязка, но даже с ней всё было по-настоящему.
Альто... Я задумалась на мгновение. Если бы не Лорена, не Нарисс, если бы не предательства и уколы, если бы Альто-Фрэнсис сделался прежним и судьба вновь столкнула бы нас двоих, какой выбор бы у нас был? Жить вместе, зная, что я свободна, а он привязан? Вернуть Калидеру, надеть на него амулет, а потом ссориться и мириться, как любая обычная парочка? Или же. была и третья возможность?
- Знаю я, что это за возможность, - произнесла я беззвучно. - Отходить его веником как следует за всё хорошее, что произошло со мной по его милости.
- Хм-м?
Я подняла голову на Нарисса, замершего напротив с бокалом вина, поднесённым ко рту.
- Я думаю об Альто, - честно произнесла я. - Лорена здорово покопалась в его голове, но я помню его совершенно другим. Свободным от неё. И я хотела бы вернуть ему эту свободу.
- В первую очередь тебе стоит вернуть эту свободу себе, - заметил Нарисс. - И всем нам, если уж на то пошло.
- Но как?
- Это уже сложнее. - Он отпил из бокала и вздохнул. - Тут чудовищно высокие стены и очень хорошая охрана, а у меня нет ни оружия, ни снаряжения, ни плана.
Он посмотрел на настенные часы.
- И, кстати, уже стемнело.
- Что, пора заняться делом? - съязвила я, глядя на кровать.
- Можем, например, принять ванну, - невозмутимо сказал он. - Вместе.
- Нет, - отрезала я.
В груди тут же предательски кольнуло, едва я вспомнила, как мы проводили время с Альто в водных банях. Мыльный массаж, купель, густой туман и откровения...
- Но ванну я всё-таки приму, - задумчиво произнесла я, оглядывая опустевшие тарелки. -Надо же потянуть время.
- На брачную ночь, я так понимаю, рассчитывать не приходится? - с надеждой уточнил Нарисс. Вся властность из его голоса враз куда -то испарилась.
Я смерила его мрачным взглядом.
- А ты как думаешь?
Его глаза неожиданно сверкнули.
- Думаю, что ночь впереди долгая, - невозмутимо произнёс Нарисс. - А я умею делать потрясающий массаж. От пяток и кончиков пальцев до самых чувствительных косточек на шее. и уверяю тебя, таких ощущений ты не испытывала никогда.
.Звучало это и впрямь соблазнительно. Немного.
Но я решительно встала.
- Я в ванную, - твёрдо сказала я. - В одиночку. И когда я выйду, на мне будет защитное полотенце. Или два. Возможно даже, броня из парочки банных халатов. Это я к тому, что я не собираюсь допускать никакого насилия.
Нарисс моргнул.
- Поверь, я никогда не стал бы.
- Со своей стороны, - с нажимом сказала я. - Потому что ты сейчас не отвечаешь за свои действия. Если бы я захотела тебя соблазнить этой ночью, а потом ты получил бы амулет и свободу, ты тут же возмутился бы тем, что я занялась с тобой любовью против твоей воли.
Брови Нарисса взлетели:
- Ну почему же сразу возмутился бы?
- Скажем так: занялась с тобой любовью нежно, женственно и спокойно вместо того, чтобы позволить тебе проявить свою властность и суровость, - вздохнула я. - Ты же властный потомок клана Прето, который любит ставить женщин на колени, я ничего не путаю? Кстати, возможно, тебе ещё за это в тюрьме сидеть. Впрочем, очень вряд ли, с теперешней-то путаницей. Скорее уж, требовать компенсацию от собственного клана за принудительный брак и прочие радости.
- А если я торжественно поклянусь, что не буду возражать против любой брачной ночи? -уточнил он. - Сколь угодно нежной и женственной?
Я обернулась от двери в ванную.
- Нет, - решительно сказала я. - Но насчёт массажа я подумаю.
И успела увидеть, как просияло лицо Нарисса.
Глава 18
Когда скрипнула дверь ванной и на полу спальни образовался прямоугольник света, я уже сопела, уткнувшись лицом в подушку. Но тут же распахнула глаза, едва услышала мужские шаги.
Вспыхнула лампа рядом с кроватью.
- Ш-ш, - прошептал Нарисс, укладываясь в постель. - Это всего лишь я.
- Под одеяло не пущу, - сонно пригрозила я.
- Но тут только одно одеяло, - возразил мой муж.
Я резко села на кровати, кутаясь в одеяло. И с облегчением вздохнула, увидев, что Нарисс, пусть и был обнажён по пояс, всё же завернулся в полотенце ниже пояса.
- И не снимай его, - пригрозила я. - У меня боязнь голых мужей. Ночная.
.. .Хотя, если подумать, и дневная тоже.
- М-м. - Нарисс картинно задумался. - И полуголых мужей тоже?
- Да!
Он со вздохом вытянулся рядом со мной, не касаясь моего одеяла.
- Как жаль.
Я вдруг с грустью подумала, что когда Нарисс вернёт себе свободную волю, то забудет о нежности и о хорошем тоне и вновь станет любителем ошейников и принудительных поцелуев.
