И вышел из машины.
Глава 3
Пока я шла к коттеджу, я хмурилась всё сильнее. Гравий перестал скрипеть под моими подошвами, когда я остановилась у самого крыльца, но я проигнорировала гостеприимно открытую дверь. Слишком уж вихрь мыслей грозил сшибить меня с ног.
Невозможно. Этого не должно происходить. Если бы Альто принадлежал Лорене, он бы любил Лорену безоговорочно. Никакой горечи, сожалений и уж тем более никакого осознания, что он любит её не сам. Эта тема просто не поднимается, не обсуждается, вышучивается... На крайний случай мужчины ограничиваются пожиманием плеч: «Она моя истинная невеста, и я её люблю! Конечно, я люблю её сам, уж я -то знаю!»
Раз Альто принадлежит мне, он должен испытывать то же самое. Горячую любовь и отсутствие сомнений. Г оречи и отчаяния в его голосе просто не должно быть.
Я вспомнила свои слова, сказанные в ночь любви:
«Ругайся со мной из-за наших традиций, показывай мне язык, дразнись, отказывайся со мной целоваться... но будь собой. Считай это моим строгим приказом».
Да, Альто запомнил мою просьбу -приказ. Вот только этих слов было недостаточно, чтобы объяснить его теперешнее поведение. Почему он мучается, почему испытывает отчаяние и горькую обречённость, если поцелуи истинной ринии - мои поцелуи - должны были смыть эти сомнения начисто?
Но что-то блеснуло у Альто под рукавом. Часы? Тот самый циферблат с крыльями чайки? Что там Альто говорил о некоторой свободе действий?
Я потрясла головой, пытаясь поймать ускользающую мысль. Но та не давалась.
Скрипнула дверь. Я подняла голову и увидела знакомый силуэт в освещённом прямоугольнике.
- Хватит размышлять о высоком, снежная принцесса, - неожиданно мягко произнёс Альто. - Идём. Хочу тебя кое с кем познакомить. Точнее, не хочу, но придётся.
- Только не говори, что Нарисс Прето попросился к нам переночевать на диванчике, -вздохнула я.
- Поверь, на такие скучные вещи я не размениваюсь. - Альто протянул мне руку. -Заходи.
Поколебавшись, я всё же взяла его руку и взошла по ступенькам.
Холл, где я оказалась, был больше похож на прихожую в скромных домиках, которые я посещала по долгу службы, когда говорила с семьями девочек, обнаруживших в себе дар риний. В Ларетте не было совсем уж бедных, если не считать опустившихся одиноких мужчин, но этот домик явно уступал изысканному коттеджу Альто.
- Что, недовольна моим дворцом? - раздался ехидный мужской голос. - Не взыщи, чем богаты, тем и рады. Скажи спасибо, что я не заставляю гостей ковыряться в грядках, чтобы накопать репы на ужин.
- Премного благодарна, - машинально пробормотала я.
И застыла, подняв взгляд.
Кудрявый тощий тип стоял в проходе, ухмыляясь во весь рост. Фиолетовый халат, полосатые пижамные штаны - и босые ступни, на одной из которых, я заметила, не хватало мизинца. Сходство между ним и Альто было несомненным. Если бы не проседь в курчавых волосах, его можно было бы принять за брата Альто, и ещё большой вопрос, за старшего или младшего.
Я узнала его с первого взгляда, хотя никогда не видела его раньше.
- Альто, - медленно начала я, - твой отец же... умер, верно? Ты говорил мне, его пристрелили странствующие конкуренты!
Альто поперхнулся и закашлялся.
- Странствующие конкуренты? - задумчиво произнёс тощий тип. - Хм. Вообще-то я и впрямь заставил их постранствовать. Держу пари, они бы расстроились, узнав, что всё это было зря.
Я обернулась к Альто, подняв брови.
- Я дал слово, - развёл руками Альто. - Никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить, что он жив. Кстати, когда тебе пятнадцать лет и твой отец говорит тебе, что ты больше его не увидишь, это довольно увесистый удар по самооценке, знаешь ли.
- А уж когда твоя мать-риния бросила всё, чтобы жить с тобой в бедности, и ты каждый день видишь, как она тоскует по прежней жизни. - тем же тоном протянул отец Альто.
Они обменялись понимающими взглядами. Я выдохнула: что бы ни происходило между ними двумя, выяснять отношения на повышенных тонах они явно не собирались.
- Где Ян? - спросила я.
- Отправил его умываться. Думаю, он уже не сойдёт вниз. - Отец Альто задрал голову, глядя на лестницу. - Похоже, новости о том, что у него есть не только отец, но и дедушка, окончательно его добили.
- Ты бы ещё достал треуголку, трубку и повязку на глаз, - хмыкнул Альто. - И поставил бы пиратскую шхуну на заднем дворе, по старой памяти.
- Могу и достать, а что? - возмутился тот. - Что плохого в доброй старой пиратской шхуне? Между прочим, ты ещё не представил меня гостье.
Альто кивнул на отца:
- Леонора - это мой отец Хью. Хью - это моя истинная невеста, Кора Равьер.
Тощий Хью отвесил мне изысканный поклон.
- Польщён и весьма рад знакомству. Простите, что я в не вполне... элегантном виде.
- Я тоже, - вздохнула я, оглядывая свою тюремную серую робу.
- Чемодан с женскими вещами в багажнике, - проронил Альто. - Я принесу. Чаю?
«С печеньем?» - чуть не вырвалось у меня, но я прикусила язык, глядя на его лицо.
- Пожалуйста, - выдавила я.
Хью перевёл задумчивый взгляд с меня на сына.
- Знаете что, пойду-ка я спать в пристройку, - сообщил он. - Чую, вы тут будете ругаться. а с чего вы, кстати, будете ругаться? Сынок, ты вообще помнишь простую истину, что на риний даже смотреть косо нельзя, а на собственную истинную невесту и не получится? А ты смотришь на нашу гостью, словно она. косо смотришь, одним словом.
- Вот и мне это тоже интересно, - поддержала я. - Потому что Альто прекрасно осознаёт, что истинные невесты - это плохо, и как-то это очень подозрительно, вы не находите?
- Сговорились, - вздохнул Альто, прислоняясь к косяку. - Может, это мне пойти на ночь в пристройку, пока вы тут будете перемывать мне косточки?
Я кашлянула.
- Вообще-то я жду объяснений.
Хью ехидно заулыбался:
- Эти женщины! Спасаешь их, вытаскиваешь из тюрьмы, признаёшься в любви, а они только руки в бока упирают и мрачно спрашивают, что это на тебя нашло!
Он хлопнул сына по плечу.
- Раз не признаёшься, оставляю вас вдвоём. О таких делах говорят без лишних свидетелей. И поверь, - он весело кивнул на свою ступню, на которой не хватало мизинца,
- уж я-то знаю о лишних свидетелях всё.
Кивнув мне, Хью нацепил домашние туфли и шагнул за порог. Альто проводил его мрачным взглядом, но не сдержал улыбки, когда мягкий шелест домашних туфель растаял вдали.
- Ты его очень любишь, - тихо сказала я. - И очень скучал по нему.
