- В Шатерзи нет храмов. И - ты не маг.
- Мой дар сломан, - Анжели безразлично пожала плечами, - так решили они, меня никто не спрашивал. Но кровь -хороша. Мой сын, мой Джаспер - стихийник. Я никому об этом не сказала.
Маркиз посмотрел на женщину очень пристально. Она была отчаянной. Самой растить мага, да еще в глубокой тайне - это сильно. Кажется, на ее счет Эшери не ошибся. Она, действительно, была именно тем, что нужно.
- Сколько ему?
- Восемь.
- Тогда у тебя еще есть время. Основная стихия уже определилась?
- Вода, - с тихой гордостью произнесла Анжели, - его земля никогда не будет знать засухи...
Что поделать, девушка так и осталась крестьянкой. Но это не оттолкнуло Маркиза. Наоборот, показалось важным и милым.
- Там, на площади, ты подошел ко мне, потому что тебе велел тот красавчик с золотой гривой?
- Да, - не стал лукавить Маркиз, - но остался я не поэтому. Просто ты мне понравилась, Анжели.
- Я многим нравлюсь, - она тоже почему-то решила ничего не скрывать, - поэтому мы и выжили. Я и Джаспер.
Маркиз застегнул камзол на все крючки. Еще раз улыбнулся. И положил на стол бархатный кошель, дорогой, но без герба и даже без вензеля. Кошель был большой и радовал тугой округлостью боков.
- Здесь золото, - пояснил он, - для тебя и сына.
- Это очень много, мой господин.
- Ничего. Империя не обеднеет. Ты можешь купить дом, жить безбедно и даже выйти замуж. С таким приданым у тебя будет достойная партия.
- Но это не все? - проницательно спросила Анжели.
- Не все. Здесь хватит, чтобы доехать до Аверсума и внести взнос в храм Змея.
Темноволосая красавица с любопытством покосилась на золото и перевела взгляд на Маркиза.
- И если я выберу тебя... Мой господин, неужели ты подчинишься?
- Я обязан.
Она покачала головой, словно не веря.
- Это плата за дар? Высокая.
- Неужели выше, чем за красоту? Я хочу назвать тебя своей, Анжели. Но выбирать тебе.
Маркиз повернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой двери небольшой комнатки в одном из дальних коридоров замка. Анжели смотрела не на кошель с золотом, а на дверь, которая закрылась за случайным любовником. И думала, что счастье ходит очень разными путями. Иногда они такие извилистые, что впору за голову хвататься. Но если ты в силах одолеть этот путь, значит - все в порядке.
...А счастье часто ходит об руку с самым лютым горем. Об этом мало кто знает, да и кто знает, предпочитает не задумываться.
На обзорной площадке, на стылом ветру стоял седой человек и глаза у него были такие, что, заглянув в них, всякий бы понял - его жизнь кончилась.
- Это вы, маршал? - абсолютно спокойно спросил он, - Мою Руалу погубил огненный шторм, а вы - маг огня. Это была ошибка, или...
- Это было убийство. И виновен в нем не я. Совершивший его сейчас в этой башне. В подвале. Распят на кольцах, но молчит. Моим людям так и не удалось развязать ему язык.
- И вы решили...
- Да, - кивнул Эшери, - мы решили, что хороший маг-менталист может помочь.
- Но если это не вы, значит, Руалу убили по приказу моего сюзерена.
- Ваш уровень дара выше четвертого, - бросил Эшери и сверху не добавил ни пол слова, предоставляя старику и выбор, и время на него. Если бы тот не был в таком горе, он оценил бы столь щедрый подарок - у самого Эшери со временем было совсем туго.
- Моим условием было не служение, - кивнул старик. А потому, как, вновь и вновь, взгляд его возвращался к неподвижному телу женщины, Эшери без слов понял, что это было за условие. И удивился. Сам бы ни за что не пошел на такое добровольно. Хотя, что он знал об этом старике и о его выборе?
- Вы поможете нам понять, кто и зачем приказал убить вашу жену?
- Жену, - тихо повторил старик, - если бы... Всего лишь наложницу. Рабыню.
- В сердце вы приняли ее как супругу. Признали детей и дали им свое имя. Это главное.
- Лучше бы я уберег ее от мести Шатерзи! - в сердцах выпалил старик, уже ничего не опасаясь, - наш старший сын -любовник Ее Светлости. Катарины Шатерзи. Ведьмы и твари!!!
- Вы нам поможете? - мягко спросил Эшери и это была мягкость пыточного "сапога", обложенного изнутри фиольским бархатом.
Хватка у Золотого Кота была, воистину, кошачьей: нежной и смертельной.
Письмо он писал сам. Долго. Зачеркивал и переписывал несколько раз, пока не получил тот вариант, который его устроил. Зато, перечитав окончательную редакцию, Кот удовлетворенно улыбнулся.
Вот так! На многоходовки нет ни времени, ни ресурсов, да и нужды нет. Во-первых, не сработает как надо. А во-вторых, велика вероятность, что обломится на любом этапе - и все.
Когда толпа народу в нужном тебе место проворачивает совершенно ненужные тебе схемы, выгоднее не выстраивать свою, а спутать чужие. И - рвать, поскорее и подальше.
На счет своих дипломатических талантов маршал не обольщался. Может быть, у этой воронки края семь лет дымиться и не будут, но что воронка будет знатная - можно записать в "дано".
Келли робко поскреблась в двери уже под полночь, когда и письмо ушло, и сумки были собраны, и амулеты заряжены. И Волк вернулся с хорошими новостями, правда, на свою дуэль не успел и слегка расстроился по этому поводу.
- Не грусти, - утешил его Маркиз, - скоро нам всем представится бездна возможностей отдать всю кровь на благо Империи и Императора.
И в этот момент подали голос сигнальные чары, сообщая, что к ним в гости кто-то хочет, и намерения у этого гостя по меньшей мере странные. Магическое воздействие. Три вида. Нейтральное. Нейтральное, но ближе к враждебному. И - однозначно, враждебное.
То, что девушка вела себя так непривычно робко, насторожило бы и без сигналки. А то, что явилась она в обличие Дарианы, даже смутило. Неужели Шатерзи до сих пор не знали, что старшая сестра в бегах? Выходит - так.
- Что случилось, Кел? - поинтересовался Дик.
- Ничего, - вызывающе ответила девушка, - я могу поговорить с главарем вашей дипломатической миссии?
- Пожалуйста, он на балконе.
Келли кивнула и проскользнула мимо магов на балкон, стараясь не коснуться их даже случайно.
Кот не пялился на замок, а деятельно перетряхивал что-то типа пояса со множеством кармашков. Увидев девушку он едва заметно поморщился.
- Сними иллюзию. Так можно заиграться и себя потерять.
- Я... потом, хорошо, - Келли облизнулась и Эшери заметил, что ее серые глаза как-то нехорошо блестят, - Потом, когда тебе все расскажу.
