Но долго заниматься самоедством девочке не дали.
Группа выстроилась в цепочку, где место лидера занял Обжора, Волк встал замыкающим, а Кот переместился ближе к ней.
Веселый, симпатичный Обжора сейчас был очень серьезен, собран и внимателен. Еще раз обвел всех взглядом, включая Золотого Герцога. У двоих проверил экипировку. Кот принял это совершенно нормально, словно так и надо. Отец бы уже взвился до небес, а Эшери лишь удовлетворенно кивнул.
Обжора заговорил: медленно, веско. Слова вырывались изо рта вместе с клубами пара.
- Идете за мной, след в след. Не торопитесь. Даже если до безопасного места остался один шаг - шагаете так, словно впереди еще десять миль. Пьете воду. Бережете силы. Если кто-то упал - не кидаетесь поднимать. Даете знать мне или Волку и спокойно идете дальше, в ровном темпе. Мы разберемся. Это понятно?
Орать в горах нельзя. Вообще нельзя ни при каких обстоятельствах. Даже если кто-то сорвался вниз - падать молча. Я не шучу. И лавина шутить не будет.
Дальше... горы любят морочить людей. Если вам что-то показалось: собаки лают, ребенок плачет, давно умерший родич на помощь зовет - не обращаете внимания. Считаете в уме по-картаэльски до тысячи и обратно. Кто хорошо знает картаэльский, считает на фиольском.
Дипмиссия сдержанно поулыбалась.
- Главное - не играть в героев. Это не самый трудный перевал, он у вас просто первый. Мы все залезем и все спустимся. Считайте это акклиматизацией. Тело трудно привыкает к горам. Голова кружится, тошнит, есть не хочется. Это - нормально. Все преодолимо, кроме глупости и неосторожности.
Следим за своим состоянием, при необходимости помогаем себе магией, но не больше необходимого. Магия делает нас самоуверенными, а горы этого не прощают.
Кто устал - говорит мне или Волку. Решение принимаю я, со мной никто не спорит. Пока мы штурмуем перевал -вы слушаете меня, а не императора, богов или собственную совесть. Сейчас я - и бог, и совесть. Иначе мы все останемся здесь. Это понятно? Тогда вперед.
И он уверенно направился к перевалу, протаптывая первую цепочку следов на нетронутом снегу. Остальные потянулись за ним, и цепочка вскоре превратилась в тропинку. Узкую... она была похожа на тонкую нить, на которой повисла их жизнь.
Келли тряхнула головой, выбрасывая из нее явно неподходящие мысли. Уж лучше думать об Эшери. Он шел рядом - наверняка потому, что Келли "слабое звено". Но все равно, как же здорово было ощущать на себе его взгляд: спокойный, внимательный и ободряющий.
И очень хотелось доказать, что она не такая, какой он ее видит. Не слабый ребенок, не игрушка в руках родителей, не обуза. А самостоятельная, сильная, смелая. Достойная встать с ним рядом. Келли-ведьма. Нет, она ни за что не пожалуется на усталость. И лишней воды у Обжоры не попросит. Она справится!
...Погода испортилась внезапно и очень резко. Хоть и говорил об этом Обжора, а до конца никто не верил, кроме Волка. А тот не верил - тот просто знал. И свел брови, когда с неба вдруг полетели пока еще редкие, пушистые снежинки.
Келли сдернула перчатку, пытаясь поймать пушинку на ладонь - и поймала. Но желание загадать не успела -снежинка быстро превратилась в каплю.
- Плохо, - сказал Волк, - нужно искать место для дневки.
- Там, наверху что-то похожее на пещеру? Подойдет?
- Да оно бы идеально, да только не успеем мы туда. Метель усиливается, - ответил подошедший Обжора.
- Так может, прибавим скорость? - спросил Маркиз. - Не вижу проблем. Ну, снег, и что? Не камни же. И не стрелы.
- Подожди, еще по стрелам заскучаешь, - то ли пообещал, то ли напророчил Обжора, - Двигаемся в прежнем темпе, держим на вон ту площадку.
Келли прищурилась. "Вон та площадка" - сравнительно ровный выступ на склоне по ее ощущениям был совсем рядом. Она с недоумением посмотрела на Волка, но тот уже вернулся на свое место в цепочке, и отряд двинулся дальше.
Снег повалил гуще, и вскоре за пеленой было уже не разобрать дороги. Ноги вязли. Прошло, казалось, совсем не много времени, а Келли уже с трудом могла различить мелькавшую впереди спину Маркиза, и с ужасом поняла, что эта спина отдаляется.
Она заторопилась, было, вперед - но тут же была перехвачена за локоть железной рукой.
- Плохо слышишь в шапочке? - холодно осведомился Кот. - Куда бежим? К Темным Богам на осенний бал?
- Да какая, в Бездну, осень - зима целая, - огрызнулась Келли, посмотрела вперед и поняла, что спины Маркиза уже нет. Скрылась.
- Стой на месте, - велел Эшери. Он осторожно обогнул девушку, чуть не прижимаясь к ней, но сейчас его близость не рождала никаких романтических мыслей - не потеряться бы в метели!
Кот стянул перчатку, поднял ладонь и послал несколько импульсов вперед.
- Ага... Все понятно. Вот и определились.
Волк подошел сзади и положил руки Келли на плечи. От этой ободряющей ласки стало легче. Откуда-то появилась веревка. Эшери обвязал ей девушку и тихо двинулся вперед, прощупывая дорогу перед собой короткими импульсами. В этот миг он был как никогда похож на большого и очень осторожного кота: чуткий нос, чуткие уши, мягкие лапы, неслышный, почти невесомый шаг.
Келли хватало лишь на то, чтобы просто переставлять ноги. Снег сыпал уже не с неба, он летел прямо в лицо. Казалось, туча спустилась с горы и прицельно обстреливает их, чтобы сбросить со склона.
Келли наступила на камень чертыхнулась и чуть не зарылась носом в снег, которого намело уже почти по колено.
- Спокойно, - голос Кота прозвучал прямо в голове, - не поддавайся панике. Молитву Святому Древнему Симону знаешь?
Конечно! Если Келли и удивилась, то как-то отстраненно. Не до того было. Молитва эта была самой длинной в книжке и самой непонятной. Полной старинных незнакомых слов. Они с Дарри учили ее почти полмесяца.
- Вот и читай ее. Медленно, спокойно. У нее ритм подходящий. Переставляй ноги в такт, дыши ровнее. Пока ничего страшного не происходит. Гора не сердится. Она шутит.
Прошла, казалось, целая вечность, во время которой Келли раз двадцать хотела сесть и заплакать от собственной никчемности и бессилья. Первое же испытание, и ее волокут, как козу на веревочке, а она размазывает сопли и ничего не может с этим поделать. Стыдно...
Ярко-красная стена выросла перед глазами так неожиданно, что Келли отшатнулась и с размаху села в снег. Силы как-то разом закончились.
Ее немедленно подхватили, отряхнули, отвязали, о чем-то спросили. Она не ответила - только хлопала глазами, изумляясь невероятному чуду, которое ничем, кроме магии, объяснить было нельзя: прямо на каменистой площадке, посреди снежной круговерти, вдруг, в мгновение ока возник яркий полотняный дом. Самый настоящий дом, только маленький. С прихожей, где полагалось обтрясти снег с одежды и комнатой. В которой уже горел яркий огонек на треноге и закипала вода в котелке.
