– Как и приносил в мой дом Эберт тело слуги, – закончила Сольвег. – И что это может означать, Микаэль?
– Что все куда серьезнее, чем мы предполагали, – он чуть наклонился к ней. – И что это чудище, птица сирин, вовсе страх потеряла.
Сольвег нервно поджала губы и почувствовала, как капелька холодного пота поползла по спине.
– Почему мы не скажем обо всем властям и Совету? – она не хотела, чтобы ее слова звучали так трусливо, но все же это ей не удалось.
Микаэль замялся.
– Я уже говорил с Марией-Альбертой.
– И?
– Я не раскрывал ей деталей, но в библиотеку она меня пустила. Мне что-то кажется, если дело в руки возьмет Совет, то от этого нам будет только хуже.
– Отчего же?
– Они пекутся о безопасности города, Сольвег. Не о безопасности отдельных людей. Если Совет прознает всю правду, я не удивлюсь, если наступит война. Короткая пока еще. На пару дней. Но кровавая. О невинных думать не будут.
Сольвег сосредоточенно изучала вышивку на собственных рукавах и не поднимала на него взгляд.
– Значит, Совет отпадает, – проговорила она.
– Отпадает, красавица, – Микаэль казался серьезным и тихим. Вот уж удивительно. – И это значит только одно. Нам с тобой идти прямо в логово к зверю. Нам идти в лагерь Горных домов. Тварь эта оттуда. Хоть в чем-то книжки Марии-Альберты нам помогли.
Опять?
– А как же Эберт? – сорвалось с ее губ. – Эберта она… оно убьет тоже? Вырвет сердце и растерзает?
Микаэль помрачнел. Темные тени залегли вокруг его глаз.
– Нет, – хмуро отозвался он. Снова взял ложечку в руки и сжал ее, будто это был острый кинжал. – Сирин из него жизнь и силу высасывает, как пиявка. Этого может хватить на месяц, два. Может, больше. У нас еще есть время, но немного, Сольвег. Я найду эту тварь, отнявшую у меня друга. А ты мне поможешь.
– Помогу.
И Сольвег никогда не расскажет ни ему, да даже самой себе не признается, что и сама не прочь повыдергать перья этой пичужке. И за свою разодранную спину. И за жениха, с которым у нее не срослось. И просто так, чтобы отвести скопившуюся злость и обиду.
– Мы пойдем через пустыри, – сказал Микаэль. – Прямо после завтрака, а то я еще не доел. Днем птицу нечего опасаться. Вряд ли она осмелится нападать среди бела дня – но кольцо возьми. Оно при тебе?
Сольвег кивнула.
– Отлично. Тогда выдвигаемся, надеюсь, лагерь они еще не свернули.
– Не свернули, – не подумав ляпнула Сольвег.
Микаэль удивленно вскинул брови.
– Я была там неделю назад. Все на месте, – нехотя сказала она.
– А ты что забыла там?
Сольвег прикусила язык. Рассказывать Микаэлю о собственном маленьком приключении и тем более о внезапной беременности ей не хотелось, но тот продолжал ее взглядом буравить.
– Я познакомилась с этой твоей Каей-Мартой, – неохотно призналась она. – Мне стало плохо на улице после нашего тогдашнего разговора. Она помогла мне и отвела в свой лагерь.
– Должно быть из-за твоих ран, – сочувственно произнес Микаэль. – Надо было в тот день проводить тебя.
Из-за ран, разумеется, из-за ран. Она не будет его разубеждать. Всего лишь тихонько кивнуть и ничем не выдавать охватившего волнения.
– Вставай, госпожа, – проговорил он с неожиданной заботой. – Бери плащ, а лошадей нам я приготовил заранее. А что касается Каи-Марты… Может, это и к лучшему, что ты с ней уже познакомилась. Она поможет нам вывести чудище на чистую воду. Почему-то я чувствую это.
Лошади действительно были уже оседланы, когда они вышли во двор, и нетерпеливо били копытом. Микаэль пытался как-то снова завязать беседу, рассказывал что-то об их с Эбертом юности, но Сольвег была рассеяна и половину слов пропускала мимо ушей, хотя пара историй заставила ее улыбнуться. Она мысленно очень надеялась на то, что Кая-Марта ни словом не обмолвится о ее положении в присутствии Микаэля. Кроме того, она очень надеялась, что ей снова не станет плохо. Утренней тошноты она пока не ощущала и хотела бы, чтоб это было подольше. Микаэль при всей его галантности ей не друг, а потому откровенничать с ним ненужно.
– Только этого нам не хватало, – пробубнил Микаэль, угрюмо глядя на первые капли дождя. – Сейчас еще и дорогу размоет.
Копыта лошадей вязли в дорожной грязи. Сольвег накинула капюшон, но холодные капли все равно текли по щекам. Первые огни костров показались в наплывшем с гор тумане.
– Отлично, – удовлетворенно проговорил ее спутник. – Теперь главное, чтобы нас отсюда не погнали.
Они спешились и оставили лошадей привязанными у столба. Было донельзя неприятно идти по длинной мокрой траве, которая путалась вокруг щиколоток.
– Не переживай, скоро обсушимся у огня. Кая-Марта не зверь, непременно примет нас радостно.
Сольвег вспомнила липовый чай и пшеничные лепешки с семечками и приободрилась. Если ее накормят и обогреют, то она даже перестанет проклинать Микаэля за эту поездку. Они подошли к шатру. Сольвег вновь осторожно провела рукой по ткани, восхищаясь вышивкой. Откуда все же у Горных домов, у простых кочевников, такое богатство? Снаружи стоял прилавок с товарами – медовые свечи в коробках, сушеные травы и ящики с толченными стеблями, но подле них никого, да и сам товар не был прикрыт даже бумагой от дождя, хотя вокруг других шатров сновали люди и работу никто не прекращал.
– Может, она заболела? Не можем же мы вломиться к ней просто так.
– Или можем? – перебил Микаэль и отодвинул полог шатра. – Кая! Кая-Марта, ты здесь? Отзовись!
Из глубины послышалось какое-то странное звяканье, шорох и настороженный девичий голос.
– Кто там? Я не торгую сегодня, простите…
– Кая-Марта, это я, Микаэль. Ниле. Мы виделись с тобой пару раз. Со мной Сольвег, ты ее тоже знаешь. Нам нужно поговорить.
Кая-Марта осторожно выглянула на улицу. Лицо ее было белее обычного, а глаза стали опухшими, красными. Она плакала, и это любому бы было понятно.
– Добрый день вам, – проговорила она. Вымученная улыбка скользнула по тонким губам. – Простите, друзья мои, но вы сегодня не вовремя. Я не намерена принимать гостей, не держите обиды…
Она хотела было снова закрыть полог шатра, но Микаэль задержал ее руку.
– Позволь, госпожа. Знаю я, что незваные гости – не лучший подарок и весть, да только мы и так давно отсрочивали этот разговор. Пришла пора поговорить по душам. Впусти нас и выслушай. Много времени мы не отнимем.
Казалось, сил противиться у Каи-Марты не было. Рука безвольно упала вниз, она отошла в сторону. Сольвег встретилась с ней глазами, и на миг в них мелькнуло тепло и участие.
– Как ты, Сольвег Альбре, все в порядке? – негромко спросила она и кивнула слегка на ее плоский живот.
