Мать - это имя божества в устах и в сердце ребенка, а этот малыш боготворил камень!
Родон Кроули, при всем своем беспутстве, обладал некоторым душевным благородством и еще был способен на любовь к женщине и любовь к ребенку. К Родону-младшему он питал тайную нежность, которая не ускользнула от Ребекки, хотя она никогда не говорила об этом мужу. Это не раздражало ее - она была слишком добродушна, - но только увеличивало ее презрение к нему. Он сам стыдился своих родительских чувств, скрывал их от жены и, только когда бывал наедине с мальчиком, давал им волю.
По утрам они вместе гуляли; сначала заходили в конюшни, а оттуда направлялись в Парк. Юный лорд Саутдаун - добрейший человек, способный отдать последнее и считавший своим главным занятием в жизни приобретение всяких безделушек, которые он потом раздавал направо и налево, - подарил мальчику крошечного пони, немногим больше крупной крысы, как говорил сам даривший, и на этого вороного шотландского пони рослый отец маленького Родона с восторгом сажал сынишку и ходил рядом с ним по Парку. Ему доставляло удовольствие видеть старые казармы и старых товарищей-гвардейцев в Найтсбридже, - он вспоминал теперь холостую жизнь с чем-то вроде сожаления. Старые кавалеристы также были рады повидаться с прежним сослуживцем и понянчить маленького полковника. Полковнику Кроули приятно было обедать в собрании вместе с собратьями-офицерами.
- Черт возьми, я недостаточно умен для нее... я знаю это! Она не заметит моего отсутствия, - говаривал он.
И он был прав: жена действительно не замечала его отсутствия.
Ребекка очень любила своего мужа. Она всегда была добродушна и ласкова с ним и лишь умеренно выказывала ему свое презрение, - может быть, он и нравился ей оттого, что был глуп. Он был ее старшим слугой и метрдотелем, ходил по ее поручениям, беспрекословно слушался ее приказаний, безропотно катался с нею в коляске, отвозил ее в Оперу, а сам развлекался в клубе, пока шло представление, и возвращался за нею точно в надлежащее время. Он жалел, что она недостаточно ласкова к мальчику, но мирился и с этим.
- Черт возьми, она ведь, знаете ли, такая умница, - пояснял он, - а я неученый человек и все такое, знаете...
Как мы уже говорили, чтобы выигрывать в карты и на бильярде, не требуется большой мудрости, а на другие таланты Родон и не претендовал.
Когда в доме появилась компаньонка, его домашние обязанности значительно облегчились. Жена даже поощряла его обедать вне дома и освободила от обязанности провожать ее в Оперу.
- Нечего тебе нынче вечером сидеть и томиться дома: ты будешь скучать, милый, - говорила она. - У меня соберется несколько человек, которые будут тебя только раздражать. Я бы их не приглашала, но, ты ведь знаешь, это для твоей же пользы. А теперь, когда у меня есть овчарка, ты можешь за меня не бояться.
"Овчарка-компаньонка! У Бекки Шарп - компаньонка! Разве не смешно?" - думала про себя миссис Кроули. Эта мысль очень забавляла ее.
Однажды утром, в воскресенье, когда Родон Кроули, его сынишка и пони совершали обычную прогулку в Парке, они встретили давнишнего знакомого и сослуживца полковника - капрала Клинка, который дружески беседовал с каким-то старым джентльменом, державшим на коленях мальчугана такого же возраста, как и маленький Родон. Мальчуган схватил висевшую на груди капрала медаль в намять битвы при Ватерлоо и с восхищением рассматривал ее.
- Здравия желаю, ваша честь, - сказал Клинк в ответ на приветствие полковника: "Здорово, Клинк!" - Этот юный джентльмен - ровесник маленькому полковнику, сэр, - продолжал капрал.
- Его отец тоже сражался при Ватерлоо, - добавил старый джентльмен, державший мальчика на коленях, - верно, Джорджи?
- Да, - подтвердил Джорджи. Он и мальчуган, сидевший верхом на пони, пристально и важно рассматривали друг друга, как это бывает между детьми.
- В пехоте, - сказал Клинк покровительственным тоном.
- Он был капитаном *** полка, - продолжал не без гордости старый джентльмен. - Капитан Джордж Осборн, сэр. Может быть, вы его знали? Он пал смертью храбрых, сэр, сражаясь против корсиканского тирана.
Полковник Кроули вспыхнул.
- Я знал его очень хорошо, сэр, - сказал он, - и его жену, его славную женушку, сэр. Как она поживает?
- Это моя дочь, сэр, - отвечал старый джентльмен, спустив с рук мальчика и торжественно вынимая визитную карточку, которую и протянул полковнику. На ней стояло:
"Мистер Седли, доверенный агент компании "Черный алмаз, беззольный уголь". Угольная верфь, Темз-стрит и коттеджи Анна-Мария, Фулем-роуд".
Маленький Джорджи подошел и стал рассматривать шотландского пони.
- Хочешь прокатиться? - спросил Родон-младший с высоты своего седла.
- Хочу, - отвечал Джорджи.
Полковник, смотревший на него с некоторым интересом, поднял его и посадил на пони, позади Родона-младшего.
- Держись за него, Джорджи, - сказал он, - обхвати моего мальчугана за пояс; его зовут Родон!
И оба мальчика засмеялись.
- Пожалуй, во всем Парке не найдется более красивой пары, - заметил добродушный капрал.
И полковник, капрал и мистер Седли с зонтиком в руке пошли рядом с детьми.
ГЛАВА XXXVIII
Семья в крайне стесненных обстоятельствах
Предположим, что маленький Джордж Осборн от Найтсбриджа проехал до Фулема, - остановимся же и мы в этом пригороде и посмотрим, как поживают наши друзья, которых мы там оставили. Как чувствует себя миссис Эмилия после ватерлооской катастрофы? Жива ли она, здорова ли? Что стало с майором Доббином, чей кеб постоянно маячил около ее дома? Есть ли какие-нибудь известия о коллекторе Богли-Уолаха? Относительно последнего нам известно следующее:
Наш достойный друг, толстяк Джозеф Седли, вскоре после счастливого своего спасения возвратился в Индию. Кончился ли срок его отпуска, или же он опасался встречи со свидетелями своего бегства из Брюсселя, но, так или иначе, он вернулся к своим обязанностям в Бенгалии очень скоро после водворения Наполеона на острове Святой Елены, где нашему коллектору даже довелось увидеть бывшего императора. Если бы вы послушали, что говорил мистер Седли на корабле, вы решили бы, что это не первая его встреча с корсиканцем и что сей штатский основательно посчитался с французским полководцем на плато Сен-Жан. Он рассказывал тысячу анекдотов о знаменитых баталиях, он знал расположение каждого полка и понесенные им потери. Он не отрицал, что сам причастен к этим победам, - что был вместе с армией и доставлял депеши герцогу Веллингтону. Он судил обо всем, что герцог делал или говорил в любой момент исторической битвы, с таким знанием всех поступков и чувств его милости, что всякому становилось ясно: этот человек делил лавры победителя и не разлучался с ним в течение всего того дня, хотя имя его, как лица невоенного, и не упоминалось в опубликованных документах. Вполне возможно, что со временем Джоз и сам этому поверил. Во всяком случае, в течение некоторого времени он гремел на всю Калькутту и даже получил прозвище "Седли Ватерлооского", каковое и оставалось за ним во все время его пребывания в Бенгалии.
