- Здесь живет сэр Питт Кроули? - окликнул его с козел Джон.
- Да, здесь, - отозвался человек у двери, утвердительно кивнув головой.
- Стащи-ка тогда пожитки, - сказал Джон.
- Тащи сам, - ответил швейцар.
- Не видишь, что ли, мне нельзя отойти от лошадей. Ну, бери, любезный, авось мисс даст на пиво, - прибавил Джон и насмешливо заржал, уже нисколько не стесняясь, так как отношения мисс Шарп с его хозяевами были прерваны и она ничего не дала слугам, уезжая.
Лысый человек в ответ на это обращение вынул руки из карманов, подошел к экипажу и, вскинув на плечо чемодан мисс Шарп, понес его в дом.
- Возьмите-ка эту корзину и шаль и откройте мне дверцу! - сказала мисс Шарп и вышла из кареты в страшном негодовании. - Я напишу мистеру Седли и сообщу ему о вашем поведении, - пригрозила она груму.
- Ах, пожалуйста, не пишите, - ответил носитель этой должности. - Надеюсь, вы ничего не забыли? А как насчет платьиц мисс Эмилии, которые должны были пойти барыниной горничной? Захватили их? Надеюсь, они вам будут впору! Закрой дверцу, Джим, из нее ничего не выжмешь, - продолжал Джон, указывая большим пальцем на мисс Шарп. - Плохая от нее пожива, скажу тебе, плохая! - И с этими словами грум мистера Седли тронул лошадей. Сказать по правде, он был влюблен в названную горничную и негодовал, что ее ограбили, отдав другой то, что ей полагалось по праву.
Войдя, по указанию субъекта в гетрах, в столовую, Ребекка нашла это помещение таким же малоуютным и унылым, какими обычно бывают подобные апартаменты, когда знатные семейства уезжают из города. Верные покои как будто оплакивают отсутствие своих хозяев. Турецкий ковер сам скатался и смиренно уполз под буфет; картины притаились под листами оберточной бумаги; висячая лампа закуталась в коричневый холщовый чехол; оконные занавески напялили на себя всякую ветошь; мраморный бюст сэра Уолпола Кроули глядит из своего темного угла на голые столы, на медный каминный прибор, обильно смазанный жиром, и на пустые подносы для карточек на каминной доске; ящик с бутылками укрылся под ковром; стулья, перевернутые вверх тормашками и поставленные друг на друга, жмутся к стенам; а в темном углу, против мраморного сэра Питта, взгромоздился на столик старомодный грубый поставец, запертый на замок.
Однако поближе к камину собралось кое-какое общество: два табурета, круглый стол, погнутая старая кочерга и щипцы, а на слабо потрескивавшем огне грелся сотейник. На столе лежали кусочек сыра и ломоть хлеба, а рядом с жестяным подсвечником стояла кружка с остатками черного портера.
- Обедали? Так я и думал. Вам не жарко? Хотите глоток пива?
- Где сэр Питт Кроули? - надменно произнесла мисс Шарп.
- Хе-хе! Я и есть сэр Питт Кроули! Помните, вы должны мне пинту пива за то, что я перенес ваши веши. Хе-хе-хе! Спросите у Тинкер, кто я такой! Миссис Тинкер, познакомьтесь: мисс Шарп. Мисс гувернантка - миссис поденщица! Ха-ха-ха!
Леди, к которой адресовались, как к миссис Тинкер, только что вошла в комнату с трубкой и пачкой табаку, за которыми она была послана за минуту до прибытия мисс Шарп. Она вручила требуемое сэру Питту, занявшему свое место у камина.
- Где фартинг сдачи? - сказал он. - Я дал вам три полупенса. Где же сдача, старуха?
- Вот! - ответила миссис Тинкер, швыряя монету. - Только баронетам и под стать хлопотать о каких-то фартингах!
- Фартинг в день - семь шиллингов в год, - отвечал член парламента. - Семь шиллингов в год - это проценты с семи гиней. Берегите фартинги, старуха Тинкер, - и к вам потекут гинеи.
- Можете быть уверены, барышня, что это сэр Питт Кроули, - угрюмо заявила миссис Тинкер, - судя уже по тому, как он трясется над своими фартингами. Вы скоро его узнаете!
- И, наверное, полюбите, мисс Шарп, - добавил старый джентльмен почти любезным тоном. - У меня уж такое правило: сперва справедливость, а уж потом щедрость.
- Он за всю свою жизнь и фартинга никому не подал, - проворчала Тинкер
- Верно! И никогда не подам! Это против моих правил. Ступайте и принесите еще один табурет из кухни, Тинкер, если хотите сидеть. А потом мы поужинаем.
Тут баронет полез вилкой в сотейник, стоявший на огне, и вытащил оттуда немного требухи и луковицу. Разделив все это на две более или менее равные части, он одру протянул миссис Тникер.
- Видите ли, мисс Шарп, когда меня не бывает здесь, Тинкер получает на харчи. Если же я в городе, то она обедает за семейным столом. Ха-ха-ха! Я рад, что мисс Шарп не голодна. А вы, Тинк?
И они принялись за свой скудный ужин.
После ужина сэр Питт Кроули закурил трубку, а когда совсем стемнело, зажег тростниковую свечу в жестяном подсвечнике и, вытащив из бездонного кармана целый ворох бумаг, принялся читать их и приводить в порядок.
- Я здесь по судебным делам, моя дорогая, этому я и обязан тем, что буду иметь удовольствие ехать завтра с такой хорошенькой спутницей.
- Вечно у него судебные дела, - заметила миссис Тинкер, взявшись за кружку с портером.
- Пейте, пейте себе на здоровье! - сказал баронет. - Да, моя дорогая. Тиикер совершенно права: я потерял и выиграл больше тяжб, чем кто-либо другой в Англии. Вот посмотрите: Кроули, баронет, - против Снэфла. Я его в порошок сотру, или не быть мне Питтом Кроули! Поддер и еще кто-то - против Кроули, баронета. Попечительство о бедных прихода Спэйлби - против Кроули, баронета. Им нипочем не доказать, что земля общинная. Плевать я на них хотел - земля моя! Она в такой же мере принадлежит приходу, как вам или вот Тинкер! Я побью их, хотя бы мне это стоило тысячу гиней. Посмотрите-ка бумаги! Можете почитать их, если хотите! А что, у вас хороший почерк? Я воспользуюсь вашими услугами, когда мы будем в Королевском Кроули, так и знайте, мисс Шарп. Мамашу я похоронил, и, значит, мне нужна какая-нибудь переписчица.
- Старуха была не лучше его! - заметила Тинкер. - Тянула к суду каждого поставщика и прогнала за четыре года сорок восемь лакеев.
- Прижимиста была, что говорить, - спокойно согласился баронет. - Но очень ценная для меня женщина - сберегала мне расходы на управителя.
И в таком откровенном тоне, к великой потехе вновь прибывшей, беседа продолжалась довольно долго. Каковы бы ни были свойства сэра Питта Кроули, хорошие или дурные, но только он ни малейшим образом не скрывал их. Он не переставая разглагольствовал о себе - то на грубейшем и вульгарнейшем хэмпширском наречии, то принимая тон светского человека. Наконец, раз десять наказав мисс Шарп, чтобы она была готова в пять часов утра, он пожелал ей спокойной ночи.
- Вы ляжете сегодня с Тинкер, - сказал он. - Кровать большая, места хватит на двоих. На этой постели умерла леди Кроули. Спокойной ночи!
После такого пожелания сэр Питт удалился, и угрюмая Тинкер, с тростниковой свечою в руке, провела девушку по большой холодной каменной лестнице наверх, мимо больших мрачных дверей гостиной, у которых ручки были обернуты бумагой, в большую, выходившую на улицу спальню, где леди Кроули почила вечным сном. Кровать и комната имели такой похоронный и унылый вид, что можно было вообразить, будто леди Кроули не только умерла в этой спальне, по что дух ее и до сих пор здесь обитает. Пока старая поденщица читала молитвы, Ребекка с величайшей живостью обежала всю комнату, заглянула в огромные гардеробы, шкафы и комоды, попробовала, не открываются ли ящики, которые оказались запертыми, и осмотрела мрачные картины и туалетные принадлежности.
