– Господа, – начал я заседание, – мы теряем Украину; братский славянский народ отдаляется от нас. Это стратегическое поражение! Ещё Збигнев Бжезинский говорил, что без Украины Россия перестаёт быть империей… Что делать? Как вернуть Украину?
– Где бессильна дипломатия и не пройдёт военная машина, там поможет хитрость, – усмехнулся Вася Меньшиков.
– Если у тебя есть соображения на этот счёт, говори, мы послушаем…
– Украинский народ не однороден по своим политическим пристрастиям, – заметил Меньшиков. – Так, повелось, что чем ближе к Западу, тем больше прозападных настроений среди украинцев. Жители восточных регионов тяготеют к Москве, да и русских там больше… Исторически были две Украины, разделённые Днепром: Левобережная и Правобережная. Левобережная (Восточная) Украина сама попросилась под власть царя Алексея Михайловича. В регионах Восточной Украины следует подготовить общественное мнение за воссоединение с Россией…
– Разделяй и властвуй, – я одобрительно кивнул, – как делали хитроумные древние римляне!
– Вы понимаете, к чему может привести столь бесцеремонное вмешательство в дела иностранного государства? – закричал Миша Князев. – Подумайте, что станет с нашим братским славянским народом, если Украина погрузится в пучину братоубийственной войны…
– О какой войне ты говоришь? – рассвирепел я. – Мы сделаем всё, чтобы не допустить такого поворота событий!
– Господа, мне стыдно за то, что происходит здесь и сейчас! Уважаемые люди сидят и делят чужую страну… Я не ожидал этого от тебя, Андрей! Ты же помазанник Божий! На твоих плечах лежит бремя ответственности за весь мир. В твоих руках будущее страны. Что же ты делаешь?! Ты хочешь искалечить миллионы судеб одним махом… Андрей, как ты изменился за эти годы?! Помнишь, однажды ты говорил, что власть порабощает и меняет всех, облечённых ею, а люди слабы по природе своей, склонны превозноситься и впадать в гордыню… Как же ты мог позабыть те самые слова Господни – кто возвышает себя, унижен будет?
– Миша, замолчи, иначе попрошу тебя удалиться, – пригрозил я.
– Ты не хочешь меня слушать, ты перестал считаться с другими людьми. Пеленой власти застланы твои глаза! Ты забыл про жалость и сострадание. То, что ты называл революцией, в 30-х годах я смог принять, чувствуя твою правоту, но последние события… Не ты ли говорил, что не мстишь за личные обиды?!
Пока он говорил, в душе моей закипал гнев, и, наконец, он вырвался наружу:
– Кто ты такой, чтобы осуждать меня?!
– Я тот, кто когда-то спас твою жизнь, – спокойно отвечал он.
– Я помню об этом.
– А помнишь ли наши беседы о Боге? – говорил он, глядя мне в глаза. – Кому много дано, с того много и спросится! Боюсь я за тебя, Андрей, кабы не свернул ты с пути истинного… С тобой говорил Господь. Ты был мне примером для подражания! Но теперь ты изменился…
– В чём ты меня обвиняешь – в том, что я вернул смертную казнь? Это необходимая мера, чтобы навести порядок в стране! Не было внесудебных расправ как при Сталине. Все осуждённые понесли заслуженную кару!
– Тобой руководили личные мотивы. Ты озлобился, сердце твоё ожесточилось! Ненависть к людям поселилась в душе твоей, но чужой кровью своей боли не излечишь. Ты погубил Машу, превратив её в рабыню… Ты никогда и не любил её, она была тебе нужна лишь по политическим соображениям. Ты довёл до самоубийства сына своего. Он боготворил тебя, а ты просто выкинул его из своей жизни. Как и всегда поступаешь с теми, кто тебе больше не нужен…
– Заткнись! – закричал я, тяжело дыша.
– Нет, на этот раз я скажу тебе всё! – решительно проговорил он. – Ты превращаешься в тирана, непредсказуемого и безжалостного! Ты всё время говоришь о России, но страна – это народ, люди, а ты ни о ком не думаешь…
– Вон отсюда! – заревел я тогда как бешеный зверь. Он поднялся со своего места и поспешно вышел из кабинета.
– Неблагодарная тварь! – кинул я ему вдогонку.
Заседание продолжилось, а по его окончании я остался наедине с Алексеевым и растерянно проговорил:
– Что мне с ним делать?
– Он много на себя берёт, – сердито фыркнул Алексеев. – Вертится всё время под ногами. Сам не работает и другим не даёт. Вечно чем-то недоволен. Отправь его куда-нибудь подальше…
– Куда отправить? – угрюмо переспросил я.
– Да хоть послом в Штаты, – сверкнул глазами Алексеев. – У него будет время, чтобы подумать над своим поведением…
– Он мне не оставляет другого выбора… – печально вздохнул я. – Да будет так!
Я снял Князева с должности руководителя Администрации Президента, а на другой день Алёна бросилась ко мне с расспросами.
– Почему, Андрей? – закричала она, не успев войти в мой кабинет.
– Здравствуй, сестра, и присаживайся, – я взглянул на Алену с усмешкой: глаза её горели недружественным огоньком.
– За что ты его возненавидел?
– О ком ты говоришь?
– Ты понял, что я говорю о муже своём!
– Я благодарен ему за службу и дружбу. Он будет награждён и назначен послом в Вашингтон. Я и сам когда-то служил дипломатом. Политику его уровня не мешает иногда менять сферу деятельности. Более того, я возлагаю на него большие надежды на этом поприще… Не в Африку же я вас отправляю, в конце концов! Поживёшь за границей некоторое время. Жаль, конечно, отпускать Танюшку… я так к ней привязался, но дело превыше всего!
– Это похоже на почётную ссылку, – недоверчиво заметила она.
Я тяжело вздохнул:
– Алёна, ты занята воспитанием дочери и не видишь того, что происходит в мире. Враги смыкают кольцо вокруг России. США пытаются стравить нас с нашими соседями и ведут лживую антироссийскую пропаганду. Мы должны снять напряжение в отношениях России со странами Запада. Твоему мужу я всецело доверяю и направляю его на весьма ответственную работу с миссией, которой придаю особое значение.
Мои не самые искренние слова несколько успокоили Алёну. Спустя месяц Миша Князев с семьёй вылетел в Вашингтон. Но их пребывание за границей оказалось совсем недолгим…
***
В доме царил полумрак. Светало. Я вошёл в детскую комнату. В кроватке сладким сном спала прелестная кудрявая девочка. Это была моя племянница Танюша. Послышались шаги за дверью…
Я нырнул вглубь комнаты и притаился за шкафом. Появился мужчина в рубашке, накинутой на плечи. Я узнал в нём Мишу Князева. Он подошёл к кроватке и тихо любовался на спящего ребёнка. Потом выронил слезу…
Вдруг из коридора донёсся какой-то шум. Он исчез за дверью. Я пошёл вслед за ним.
– Алёна, ты проснулась?
Тень пробежала по коридору и скрылась в темноте…
Миша Князев свернул за угол. Я оказался на кухне, где предо мной открылась поистине фантастическая картина. Он висел в воздухе… без опоры под ногами!
