Возвращаясь домой, Мила увидела своих соседей и помахала им рукой. С одним из них, бывшим шахматистом Василием, она любила играть в шахматы, а второй дед Степан научил ее ездить на машине. В поселке к одинокой женщине с дочкой, живущей на краю улицы все относились хорошо, никто уже и не помнил, когда их увидели здесь впервые.
Небольшой кирпичный дом, стоял на узкой зеленой улице, в окружении деревянного забора, который должен был ограждать его от дорожной пыли, однако в досках зияли такие щели, что было видно, как с криками бегала босоногая детвора. В глаза бросалось то, что в доме нет мужской хозяйской руки. Между двумя яблонями были натянуты веревки, на одной из них, как белый флаг, болталась белая простыня. Деревянный стол, который стоял посреди двора, давно потемнел от сырости, скамейки же просели, отчего казались совсем маленькими. Выкрашенные голубой краской ставни были распахнуты, на окнах то и дело колыхались выцветшие занавески.
–Какие аппетитные запахи! – Девушка вошла в дом и сбросив сандалии направилась прямиком в маленькую кухоньку. -Доброе утро, мамуль, -она подошла к стоявшей у плиты женщине. Ангелина Степановна, заметно постаревшая за это время, стояла у плиты. На ней был надет халат, а волосы, тронутые сединой, были убраны под косынку.
–Доброе утро-раннее утро, а сейчас уже поди к полудню, -женщина повернулась и смешливо посмотрела на девушку своими карими глазами, в обрамлении мелких морщинок затем продолжила помешивать жаренный картофель.
–А я ведь рано проснулась, ходила на реку.
–Да, уж догадалась где тебя носит, -ответила со смехом женщина.
Мила стала ловко расставлять тарелки и разлаживать приборы. Через пару минут Ангелина Степановна убрала с плиты скворчащую сковороду, с томящемся картофелем и поставила ее на деревянную дощечку.
–Ммм, как же это вкусно! -Девушка схватила со сковороды обжигающий ломтик и отправила его в рот.
–Мила, леди не едят руками, сколько раз тебя повторять, -Ангелина Степановна покрутила головой, и назидательно посмотрела на девушку.
–Ага, только эти леди не пробовали самую лучшую картошку в мире! -Девушка захохотала и стала облизывать пальцы.
После Мила разлила в стаканы парное молоко и опустошив свой стакан залпом, принялась за еду. После завтрака, она вымыла посуду и отправилась в свою комнату. Здесь было аккуратно и скромно, у окна стояла кровать с панцирной сеткой, застеленная покрывалом, рядом был стол, на котором громоздились учебники, на носу были экзамены. Ничего примечательного здесь не было, кроме стен, на которых висели фотографии улыбающихся стюардесс и пилотов, а также белоснежных самолетов. Она открыла книгу и стала читать, но мысли ее предательски уносили туда, где легкие ватные облака, улыбающиеся пассажиры, вкусные закуски и коктейли, и она среди всего этого великолепия стоит в красивой форме, улыбается взлетая все выше. Мила еще с пятого класса решила стать стюардессой, однажды она пришла в гости к своей школьной подруге Оле и увидела газету, в которой была статья о первой бортпроводнице, к статье шла черно-белая фотография, на которой, стоя на трапе улыбалась и махала рукой красавица-бортпроводница. Она все смотрела и смотрела на эту девушку и сердце ее забилось чаще. Как же ей захотелось вот так стоять и знать, что через несколько минут, она улетит далеко-далеко на этой красивой железной птице. Тогда она пообещала себе, что обязательно исполнит эту мечту. Улыбнувшись своим грезам, она снова уткнулась в книгу.
Ангелина Степановна сидела на кухне и задумчиво смотрела в окно. Казалось она с малышкой на руках, только вчера прилетела в этот далекий край и поселилась в купленном им профессором доме, а уже прошло столько лет. Конечно, ей было непросто вот так разом изменить свою жизнь, но человек привыкает ко всему. Со временем она свыклась с мыслью, что отныне она мать и эту роль придется ей играть достаточно долго, если не всегда. Мила росла вполне обычным ребенком, единственным отличием от сверстников была ее способность схватывать все налету, но женщина не видела в этом чего-то особенного, скорее хорошее совпадение генов отца и матери. Они с девочкой вели достаточно уединенную жизнь, нет, конечно Мила ходила в школу и у нее были подруги, да и с соседями были хорошие отношения, но так чтобы сблизиться с кем-то, нет, Ангелина Степановна следовала строгому указу профессора, о том, чтобы она никому не раскрывалась. Сам профессор поначалу принимал в их жизни самое прямое участие, но с годами его письма стали все реже и реже, он практически перестал интересоваться как у них обстоят дела. Поняв, что девочка ничем не отличается от других, он решил ослабить свое наблюдение и лишь регулярно отправлял деньги. Ангелина Степановна взялась за сердце и открыла ящик, где лежали лекарства. В последнее время сердечная боль становилась все более явной, иногда она накрывала ее своими сильными волнами, но затем отступала. Женщина не придавала этому серьезного значения и списывала все на усталость. Она запила таблетку водой и облокотившись о холодную стену прикрыла глаза. Женщина часто задавала себя вопрос, есть ли у нее обида на Федора Павловича? Иногда ей казалось, что есть, но когда она вспоминала свою работу в лаборатории и то, как профессор горел своим делом, она понимала, что обиды нет. На гениев нельзя обижаться, а Федор Павлович, безусловно, был именно таким.
Глава V
После душного, знойного лета и дождливой осени, пришла суровая зима. Как-то раз Мила сидела на подоконнике в своей комнате и зачарованно рассматривала витиеватые узоры на окнах. Воздух на улице потрескивал от мороза, а на кухне потрескивала печь, наполняя их дом приятным теплом и разнося запах готовящихся блинов по всему дому.
–Пойду-ка я схожу еще раз в сарай за дровами, -Ангелина Степановна заглянула в комнату к девушке, вытирая испачканные в муке руки о фартук.
–Я схожу, мамуль, -она соскочила с подоконника.
–Сиди, -женщина махнула рукой, – мне еще к Зинаиде нужно зайти, меду занести, у них дед захворал. Блины готовы, так что давай лучше иди поужинай.
–Нет, я тебя дождусь, -улыбнулась Мила.
–Ну, как знаешь.
Укутавшись посильнее женщина вышла из дому, переливающийся снег скрипел под ногами, ветер утих и сейчас лишь снежинки мягко ложились на лицо. Ангелина Степановна зашла в сарай, взяла небольшую вязку дров и вернулась в дом, оставив дрова в предбаннике, она достала завернутую в газету банку с медом и вышла снова на улицу.
Мила не удержавшись съела один блинчик и отправилась обратно в свою комнату, выглянув в окно, она увидела, что мама сидит на лавке как-то странно вытянув ноги. Накинув на тонкую рубашку шубу, девушка обула валенки и поспешно вышла во двор. Расстояние от крыльца до скамейки было всего несколько метров, но девушке казалось, что она идет целую вечность. Наконец, подойдя к скамейке она увидела, что мама полулежит на скамейке, а ее глаза были открыты, но они уже ничего не видели.
–Мамуль, -девушка тихонько дотронулась до ее плеча, -ты чего здесь сидишь, замерзнешь ведь? – Ангелина Степановна молчала. -Мамуль, как же…-девушка взяла ее за руку и опустилась на колени, ее горячие слезы стали капать на холодные руки женщины.
