Коррекция проводилась в специальном режиме с сохранением связи с Землей. Аппарат начал последовательные развороты на 180° по и против часовой стрелки вокруг продольной оси X в 11:09 UTC бортового времени. Нескомпенсированная тяга двигателей после четырех пар разворотов обеспечила набор запланированного тормозного импульса 0,47 м/с. «Вояджер-2» развернулся в исходное положение к 14:10 и уже в 14:12 увлеченно снимал Нереиду.
Только на этот день в плане стояли 36 снимков Нептуна, 24 фотографии Тритона, 29 изображений Нереиды и несколько кадров 1989 N1, не говоря уже о 39 снимках предполагаемой области колец и о поиске полярных сияний у южного полюса. И первые детали на диске Тритона проступили сквозь дымку! Планетологи вздохнули с облегчением: кажется, печальная история с непрозрачной атмосферой главного спутника Сатурна не повторится…
Тритон имел розоватый оттенок с некоторой долей синего к северу от экватора. Брэдфорд Смит предположил, что из-за неравномерного распределения тепла метан тает в южной полярной области, переносится и оседает в виде снега в северной части Тритона. Южнее экватора метановый лед подвергался продолжительному действию солнечного ультрафиолета, и в результате происходящих при этом химических реакций покраснел.
22 августа с дистанции 4,2 млн км камера «Вояджера» все-таки увидела полное кольцо N53 на расстоянии около 52 000 км от центра планеты, то есть чуть выше спутника 1989 N3. Интересно, что после открытия 11 августа в виде дуги оно не наблюдалось и даже получило у ученых прозвище «пропавшая дуга». И вот – нашлась, и не как короткая полоска позади «своего» спутника, а как полноценное кольцо, хотя и неплотное и из очень темного материала.
А вот внешняя дуга N63 на отметке 62 800 км в отраженном свете все еще смотрелась неполной и неровной, как будто состояла из отдельных уплотнений. Брэдфорд Смит заметил, что дуга Нептуна пребывает в беспорядке. Она не ведет себя каким-либо систематическим образом… Она явно собирается нам что-то рассказать, и мы надеемся скоро узнать, что именно. И действительно, на следующий день, когда расстояние сократилось до 2 млн км, внешняя дуга стала просматриваться на всем протяжении кадра, но с тремя более заметными участками – одним длиной 10° и двумя по 4°. Это было странно: расчетный срок жизни подобных деталей не превышал нескольких лет.
23 августа IRIS использовался для измерения теплового потока от атмосферы Нептуна и определения температуры, а UVS – для поиска (безуспешного) полярных сияний в области южного полюса. На новых снимках Тритона стали ясно видны отдельные участки голубого цвета – особенность, не известная более ни для одного тела Солнечной системы. Брэд Смит отмечал, что никакого голубого материала, который ожидали бы увидеть на Тритоне, нет. Он предположил, что солнечный свет отражается от очень мелких кристаллов метанового льда и приобретает голубой оттенок по тому же механизму, как и небо в атмосфере Земли.
23 августа вечером по времени Пасадены – и уже за полночь по Гринвичу – на борт передавалась программа B951, первая программа фазы пролета. С учетом опережения номинального графика на 259 секунд для Нептуна и 268 секунд для Тритона в программу был введен сдвиг на пять и шесть 48-секундных циклов соответственно для двух «подвижных блоков». Чтобы гарантировать результат, инструкции были повторены шесть раз. Аппарат подтвердил, что загрузка прошла успешно, и затем отснял Нептун с расстояния 1,1 млн км. В кадр попало малое пятно D2, и оказалось, что оно вращается по часовой стрелке, в отличие от БТП.
Тем временем ученые напряженно ждали встречи «Вояджера» с ударной волной, где солнечный ветер натыкается на магнитосферу Нептуна и быстро тормозится от сверхзвукового потока к дозвуковому. 24 августа в 10:40 появились предвестники – так называемые лэнгмюровские плазменные волны, в 11:15 они пропали и в 12:40 стали регистрироваться вновь. Наконец, в 14:38 UTC по бортовому времени на расстоянии 34,9 RN (865 000 км) аппарат прошел ударную волну, а вскоре после 18:00 на дистанции 26,5 RN (656 000 км) вошел в магнитосферу. В JPL в первый раз за этот день открыли шампанское.
Ветры Нептуна и гейзеры Тритона
Почти одновременно, 24 августа в 15:42 UTC, за 12 ч 14 мин до точки наибольшего сближения с Нептуном началась ближняя фаза встречи. С этой минуты в течение 53 часов исполнялась программа B951, включающая основные исследования Нептуна и Тритона. Следующие 72 часа работала программа B952 с основной задачей передать на Землю всю записанную на DTR информацию.
В начале пролетного этапа проводилось высокоточное измерение лучевой скорости КА по доплеровскому сдвигу частоты. Исходный сигнал излучала 70-метровая антенна в Австралии, результат принимала мадридская станция.
На поисковых подлетных снимках удалось найти два новых, самых внутренних спутника 1989 N5 и N6, обращающихся в экваториальной плоскости в 51 000 и 48 200 км от центра Нептуна. Брэдфорд Смит оценил их размеры в 95 и 50 км соответственно. Впоследствии новичкам дали имена Таласса и Наяда.
24 августа с 16:40 до 16:55 были сделаны четыре снимка Нереиды с максимальным доступным разрешением (и все равно недостаточным для воспроизведения в книге), в 21:03 – спутника 1989 N2, а в 03:10 – спутника 1989 N1. Единственный снимок последнего с расстояния 146 000 км удалось включить в программу благодаря тому, что аппарат как раз разворачивался с подходящей скоростью в процессе калибровки антенны для радиоэксперимента. Правда, возможности передать его в реальном времени не было, и Земля увидела 1989 N1 лишь 27 августа.
Оказалось, что «новичок» довольно велик – его диаметр близок к 420 км, напоминает собой битую и потемневшую от времени картофелину и украшен огромным кратером. А вот Нереида подвела ученых – как и Тритон, она оказалась меньше, чем ожидалось. Измеренный по снимкам диаметр старого спутника составил 340 км, так что Нереида уступила второе место в системе Нептуна «молодому» сопернику.
Дважды, с 20:41 до 20:51 и с 21:23 до 21:32, аппарат снимал участки внешнего кольца в режиме компенсации смаза «кивком», чтобы отследить движение двух уплотнений в нем. Затем, начиная с 23:01, фотополяриметр и УФ-спектрометр отслеживали прохождение звезды σ Стрельца за кольцами планеты, в том числе за одним из уплотнений в кольце N63. Это позволило определить ширину кольца примерно в 10 км. Обе камеры вынужденно занимались съемкой этой же области.
