– Ну, это звучит вполне здраво.
– Значит, все равно надо ехать туда, чтобы достучаться до тамошних медиков.
– Или искать какие-то выходы на них со стороны и сверху, – с нажимом сказала Машка. – Кто этим самым госпиталем руководит, знаешь?
– Главврач Сергей Сергеевич Коляда, – это я уже успела посмотреть в Интернете. – Видный ученый, академик, которого поставили руководить клиникой-госпиталем на полторы тысячи мест в ближнем Подмосковье…
– Аж полторы тыщи ковидных коек? Ого! Это же как полком в войну командовать, – уважительно присвистнула Машка. – Но академик – это хорошо, персона заметная, многим известная. Сейчас буду обзванивать наших, может, кто-то с ним пересекался. Не дрейфь, Елена, прорвемся!
Боевая подруга отключилась. Я положила мобильник, вытерла о коленки вспотевшие ладони и прислушалась к голосам детей в соседней комнате.
Сашка из диванных подушек и одеял сооружала на полу спальное место для Сеньки. Он поминутно пробовал полуфабрикатное ложе на мягкость, разваливая всю конструкцию, отчего процесс проходил шумно и весело. Между делом наш постоялец планировал грядущий день:
– А что у нас будет на завтрак? Я люблю блинчики с медом, у вас есть? Если меда нет, можно с вареньем или со сгущенкой. А зубы мне утром чистить или так сойдет? У меня щетки нет с собой. А в чем я завтра пойду, ведь мои рубашки дома, и учебники тоже? О, я придумал, как решить все проблемы! Просто пропущу завтра школу!
– Я тебе пропущу! – повысила голос я. – Пойдешь на уроки как миленький! Утром сама отвезу тебя, а перед этим заедем к вам домой, чтобы переодеться и собрать портфель!
– Тетя Лена, ты что? Мне так совесть не позволяет! – Сенька сунулся ко мне в комнату: глаза честные-пречестные, мордочка печально вытянута. – Я не могу допустить, чтобы моя любимая тетя не выспалась, встала на два часа раньше, ехала на другой конец города – и все это только ради того, чтобы я сходил на какие-то уроки! Да гори она огнем, эта школа!
– Хороший мальчик, – Сашка подавилась смехом, – добрый! Жалеет любимую тетю!
– И дорогую сестричку тоже! – Хитрый поросенок обернулся к ней: – Ведь если я пойду в школу, кому-то придется забрать меня завтра в два часа, у нас в пятницу короткий день, и этим кем-то станешь ты, моя милая Сашенька!
– Вообще-то в два часа я не смогу. – Дочь перестала улыбаться. – Мам?
– У меня работа, – машинально отозвалась я.
– Что ж, ничего страшного. – Сенька издал протяжный печальный вздох. – Побуду опять до самой ночи с охранником, посижу на продавленном диванчике, попью жидкий чай с засохшим печеньем, все ж лучше, чем в темноте на морозе в пустом школьном дворе дожидаться…
– Вот паршивец, – пробормотала Сашка. – Я сейчас расплачусь.
– Нет, нет, не жалейте меня! – отмахнулся от непрошеного сочувствия мужественный мальчик. – Я это переживу, я справлюсь. Лишь бы только охранник дежурил хороший, не злой, а то есть у нас один – рычит, как тигр лютый. А добрый дядя Федя поутру вахту сдаст и поедет устраиваться на работу в ковидный госпиталь, там платят больше, чем в школе…
– Что ты сказал? – Я подпрыгнула на месте. Вскочив, я подбежала к Сеньке и присела перед ним на корточки. – Повтори!
– Повторяю: не беспокойтесь обо мне, я как-нибудь…
– Да не это! Что ты про госпиталь говорил? – перебила Сашка.
– А что про госпиталь? – Юный артист заговорил нормальным голосом. – Про него не я говорил, а дядя Федя. У него там друг в охране. Зовет дядю Федю к себе, говорит – работы полно, платят хорошо. А что?
Мы с Сашкой переглянулись поверх вихрастой головы Сеньки. Дочь расплылась в торжествующей улыбке:
– Вот знала я, что телефончик этого дяди мне пригодится!
– Что? Ты взяла номер у какого-то дяди? Девушка никогда не должна первой… – вдруг активировались бабушкины наставления, вбитые в меня еще в юности.
– Не смеши меня, мама. – Сашка не стала слушать вековую мудрость. – Я спросила номер, чтобы денег мужику перевести, он все-таки целый вечер беби-ситтером работал… Кто звонить будет – я или ты? – Она вытащила из кармана пижамы смартфон.
Надо же, не расстается с этим аппаратом, даже спит с ним, что за беда!
Я приготовилась выдать еще одно мудрое наставление, но отвлеклась на Сеньку, который ловко выхватил у сестрички смартфон и заявил:
– Дяде Феде буду звонить я!
Натка никак не могла определить, который час, и почему-то это ее ужасно раздражало и злило бесило. Было ощущение, будто она на неопределенный срок застряла в неопознаваемом месте.
На нормальную больницу этот госпиталь походил мало – во всяком случае, с Наткиной точки зрения. Чем-то он ей напоминал аэропорт – регулярно подъезжающие «Скорые» шумели потише, чем самолеты, но прибывали так же часто. Еще больше огромное пространство, разделенное на бесчисленные отсеки пластиковыми стенками, походило на помещение для проведения деловых выставок – с рядами стендов, оборудованных в одинаковых закутках. Ну, и с поездом какое-то сходство имелось: тесный бокс на две койки здорово смахивал на купе.
Вот не надо было ей мечтать о безмятежном сне и уютной болтовне с незнакомыми попутчиками в вагоне! Истину глаголет китайская народная мудрость: «Бойтесь ваших желаний, ибо они могут сбыться». Жаль, что она недоговаривает честно и прямо: «причем совсем не так, как вам того хотелось!»
Натка снова машинально посмотрела на мертвое черное стекло разрядившегося смартфона и тихо выругалась. Ни позвонить, ни время узнать, ни выплеснуть в соцсеть накопившиеся эмоции, ни просто отвлечься какой-нибудь нехитрой игрой! Задремать не получалось – выспалась за день, притом мешали нервирующие звуки и свет, хоть и приглушенный на ночь, но полностью не выключенный.
Роза, соседка по боксу – женщина средних лет и незапоминающейся внешности, – спала, отвернувшись к стене. Дыхание ее было тихим, но вроде бы ровным: Натка прислушивалась, боясь уловить пугающие хрипы, которые означали бы, что у соседки все-таки ковид, а не грипп, как считает она сама. Натка очень боялась заразиться.
Днем, пока она спала, ей привиделся сон: будто с потолка прямо в их пластиковую коробочку спустился крюк на тросе, подцепил Натку сзади за воротник и потащил вверх, сквозь растаявший потолок, в снеговые облака и еще выше, в ослепительный белый свет.
Теперь она думала, как трактовать сон. Это обещание скорого спасения – ее непременно вытащат из ковидного госпиталя, как угодно, да хоть подъемным краном! Или последнее предупреждение – готовься, мол, раба божия Наталья к вознесению, твой жизненный путь завершается!
Во втором варианте утешало только направление исхода с грешной земли – на небеса, а не в преисподнюю. А ведь мог присниться не пролом в потолке, а провал в полу, тогда было бы еще тревожнее…
Размышляя о проломах, провалах и прочих выходах, Натка посматривала на дверь. Собственно говоря, она отсутствовала, имелся только сквозной проем. Из-за этого звуки ночной жизни госпиталя были слышны гораздо лучше.
