Некоторое время Орлик боролся с собой, с тем мраком, что завладевал его душой, потом оттолкнулся от забора и побрел прочь. Дея все еще пела, но теперь ее голос пробуждал в душе лишь лютую злобу и желание бежать из города как можно дальше. Но куда? Может, вернуться на болото, отыскать островок, где нашли его братья, да хорошенько оглядеться?
Орлик, не давая себе времени все обдумать, ринулся в сторону леса. Дорогу он помнил хорошо и скоро добрался до болота. Отыскал взглядом среди истлевших останков деревьев несколько живых, не до конца сбросивших листья крон. Видно, там и находился тот самый островок. Пробежал, опасно балансируя на кочках, до гряды кустов, сбросивших листья, но искрящихся россыпью багровых ягод. Продрался между колючими ветками и оказался на круглой и выпуклой, словно взбитая подушка, небольшой полянке. И сразу заметил кое-что знакомое: половину полянки укутывал черный туман.
Юноша вошел в него, поморгал, стараясь хоть что-то разглядеть, и заметил очертания высокой арки – она казалась частью туманной пелены, но слабые искорки, наподобие светлячков, непрерывно пробегали по ней. Внутри арки тоже был туман, и все же Орлик без долгих раздумий шагнул прямо в нее.
Теперь под ногами у него, и по бокам, и над головой были черные круглые камни, а между ними – туман. И он все сгущался, пока не стало трудно идти. Мгла не пускала, приходилось давить на него всем телом, чтобы сделать еще хоть шаг вперед. Туман забивался в рот, в глаза, так что скоро Орлик прорывался вперед уже вслепую, задыхаясь; туман теперь приходилось разрывать руками, как полотно.
Наступил момент, когда двигаться не осталось сил, и Орлик в отчаянии опустился на черные камни. Отступать было до слез обидно, казалось, большую часть пути он уже преодолел, потратил столько сил, почти выбрался! Где-то впереди ждала его настоящая Дея, а не жалкий морок, рядом с которым он прожил столько недель. Если он выберется, то найдет способ отнять любимую у Властителя, они снова будут вместе! Если он выберется, его уже никто и ничто не остановит!
Но на деле он не мог сделать больше ни шагу. Не мог открыть воспаленных глаз. Его пальцы лишились ногтей и превратились в кровоточащие обрубки, но это не волновало Орлика: сейчас он ненавидел себя за собственную поспешность. Что стоило ему взять с собой кинжал, что раздобыл для него Ждан, острый и крепкий, ручка которого словно сама собой ложилась в кулак. Этим кинжалом он без труда прорезал бы себе путь в тумане. Вот досада, всегда носил его с собой, только не брал на спевки, чувствуя в глубине души, что песня и оружие несовместимы.
Теперь же оставалось только вернуться за ним, выждать пару дней, чтобы зажили пальцы, и повторить попытку. Орлик тяжело поднялся на ноги и побрел в обратном направлении. Теперь ему ничего не мешало, наоборот, казалось, туман дружески подталкивает в спину. По пути юноша решил, что забежит в город ненадолго, чтобы прихватить оружие и немного еды, потом спрячется в лесу и обождет день или два, пока не восстановятся силы. Но он не станет разговаривать ни с кем из знакомцев или родных. Не позволит снова себя обмануть.
Яркий свет ослепил его глаза даже под сомкнутыми веками. Орлик остановился, поморгал немного, пока снова не обрел способность видеть, пусть и не очень четко. И понял, что стоит в паре шагов от выхода из арки, а впереди все белым-бело. Видно, пока он бродил в тумане, начался небывалый снегопад и враз укрыл белоснежной периной наполовину облетевшие деревья, и траву, и болото.
Орлик добрел до выхода из арки и там, уже на заснеженной полянке, посидел немного, привыкая к свету. Опустил в сугроб обе пятерни – снег зашипел и окрасился кровью, но юноша не убирал руки, пока не утихла боль в онемевших пальцах. Потом встал и побрел в сторону Кречета.
Путь оказался на этот раз куда как труден и даже опасен. Снег на болоте прикрыл кочки, и Орлик несколько раз едва не провалился в трясину, пока добрался до сухого места, а после и до дороги. Зашагал по ней скорым шагом, чтобы не замерзнуть, и по пути вяло дивился тому, что совсем не чувствует холода.
Поначалу он думал только о том, как пробраться в дом и не попасться никому на глаза. Как миновать дом Деи, не бросить на него предательский взгляд? Сможет ли он снова уйти, если девушка окликнет его, подбежит, если увидит он совсем рядом ее теплые серые очи, полные веселья и любви, или забудет враз обо всем, кроме обещанной отцом скорой свадьбы?
Вдруг он почувствовал непонятную тревогу и замер, оглядываясь. Говорят, так чувствует человек взгляд приготовившегося к нападению на него зверя, а ведь по первому снегу волки нередко приходят к крепостным стенам Кречета. Опустил глаза, проверяя, нет ли волчьих следов на пути. Звериных следов не было, как, впрочем, и никаких других. Но это было странно: снегопад, судя по уже осевшему снегу, закончился пару часов назад. В городе нынче праздник, а в такие дни на единственной дороге в Кречет не протолкнуться от конных и пеших, от телег и повозок. Неужели он шел сквозь арку остаток дня и всю ночь, а теперь раннее утро? Солнце так плотно укрыто за сплошным облачным ковром, что и не поймешь, какое сейчас время суток. Юноша в сильном волнении прибавил шагу.
Вот и стены Кречета, выложенные из золотистых камней, не слишком прочных, но ценимых горожанами за то, что красиво играют на солнце. Гостеприимно распахнуты железные врата с изображением на двух створках солнца и луны, стражники всегда отпирают их с рассветом. Но почему над городскими стенами не поднимается дым многочисленных очагов, не слышно рева скотины, ни одна птица не мелькнет в небе? Птиц в Кречете обычно великое множество, особенно зимой. И те избы, что выросли за последнее время вдоль крепостной стены, стоят, по крыши укутанные снегом, безмолвные, словно покинутые.
Ужас обрушился на Орлика, едва не вышиб из него дух. Закачавшись, он упал на снег и закрыл лицо руками, страшась ужасной правды: пока он пытался позорно бежать неведомо куда, вероломные соседи все же напали на город, уничтожили и сожгли его. Потом уже снег, словно не выдержав страшного зрелища, поспешил укрыть следы кровавой бойни. Сколько же он пропадал в арке? Возможно, кто-то уцелел и сумел покинуть город, но и их следы теперь скрыты от него. Никогда Орлику уже не узнать, спаслась ли Дея, уцелели или нет его отец и братья. А если погибли, то какова была их смерть.
Некоторое время спустя он все же заставил себя встать и войти в ворота. Вдруг в городе удастся найти кого-то выжившего или что-то другое наведет его на след. Если же найдется подтверждение того, что на них напали соседи из Скоручея, что ж, тогда его жизнь обретет хоть какой-то смысл. Он тайком проберется в соседний град и постарается забрать жизни тамошних старейшин, пока его не остановит стрела, меч или ловко брошенный кинжал.
На первое тело он наткнулся, едва вошел в ворота. Бажен, стражник, потерявший голос из-за пристрастия к бражке и потому берущийся за любую работу, полулежал под древним, сильно наклонившимся валуном, который все называли Сторожевым камнем. Говорили, что, сидя под ним, можно услышать, не приближается ли к городу войско, даже если оно еще в сутках пути. Орлик в детстве часто тут сиживал, да так ничего ни разу и не услышал. Бажен же любил прятаться под камнем от дождя и солнца, которые ему одинаково досаждали. Сейчас он откинулся головой на камень, и снег занес его по самую грудь. Орлик подошел ближе и склонился над стражником, не смея его коснуться. Странно, ран не видно, и стрелы не торчали из неподвижного тела. Бажен больше всего походил на мирно спящего, даже лицо не побелело. Вдруг он заерзал в снегу и смачно всхрапнул. Орлик охнул от неожиданности.
