Дятлов тряхнул головой, собрался, взгляд стал твердым и вопрошающим:
– Найти смогу, но без сукра добираться придется едва ли не до утра. Дана, что ты задумала?
– Мне нужно, чтобы ты привел его сюда, – отчеканила я. – Точнее, в дом Вилли. И как можно скорее.
– Для чего нужно? Данка, родная, я правда не понимаю. Ты же не решила…
Кимка тоже подскочила и теперь обеими ладонями зажимала рот. В округлившихся глазах ее плескался ужас.
– Я не могу позволить убить мою дочь. Пусть она родилась мертвой, и те годы, что мы провели вместе, уже были великим подарком. Пусть она прожила тысячу лет. Наверное, Орлик вправе попросить у нее назад то, чем Гамелех не имел права распоряжаться. Орлику ведь и убивать ее не нужно – если он все расскажет Клее, она тотчас же предложит ему свою жизнь на блюдечке. Я все это понимаю и все равно буду защищать Клею до последнего вздоха.
– Я понимаю, – хрипло пробормотал Дятлов, скулы его приобрели пепельный оттенок.
– А если понимаешь, то помоги. Теперь у меня вся надежда на то, что пророчество не лжет и Теом – действительно второй всадник. Если Клея отдаст ту силу, которая поддерживала в ней жизнь, моя девочка просто исчезнет, растворится, как будто никогда и не жила на земле. Ведь у нее нет души, которая продолжит путь в других мирах. А если исполнится пророчество, то дочь вместе со мной, с Теомом, со всеми остальными уйдет в Кречет – она наполовину всадница, она должна быть с нами!
– А что будет с Властителем? – прошелестела Ким-ка. – Вообще с тем миром?
Я лишь головой покачала:
– Не знаю. Я не могу спасти всех. Возможно, если всадники покинут Таргид, расстановка сил изменится и Баал сам освободит Гамелеха. Может, они поделят освободившуюся территорию, и Навия еще тысячу лет проживет спокойно. Не знаю.
Сашка отвел меня к дивану, усадил и сказал деловым тоном без всяких эмоций:
– Ладно, с закатом я отправлюсь в Навию, к утру доставлю Теома. Что будешь делать ты?
– Постараюсь найти Орлика и выяснить, что он задумал. Не бойся, я не собираюсь вот так просто взять и положить конец всему. Сперва узнаю, для чего он похитил мою дочь.
– Ты не думаешь, что Орлик мог просчитать твои возможные действия и принять меры? Например, сделать так, что я в Навию не войду, а ты не сможешь приблизиться к Теому, окажись он даже в соседней комнате?
Я тщательно обдумала его слова.
– Нет. Орлик не знает, что Егор сумел добраться до меня и рассказал то же самое, что прежде – ему. В этом наше преимущество. И он почему-то показался на глаза Кимке и не стер ей память. Возможно, чтобы мы знали, что Клея – у него. Не зная того, что рассказал Егор, я, по идее, даже не должна особо сходить с ума. Ну мало ли, нужно ему что-то срочно обсудить с моей дочерью или перевезти ее в безопасное место.
Мы примолкли, и стало слышно, как бабушка на кухне гремит чем-то. Вроде как переставляет с места на место табурет, не поймешь. Я заставила себя встать на ноги:
– Бабуля с ума сходит, наверное, пойду хоть поговорю с ней. Сань, ты расскажи пока Кимке, что мы узнали от Егора, ладно?
Мой друг кивнул, Кимка сразу ожила, в глазах вспыхнуло любопытство. Я отправилась на кухню, по пути заглянула в материнскую комнату – мальчишка снова спал, спрятав голову под подушку.
Бабушка поставила на плиту самую маленькую из наших кастрюлек, вскипятила в ней воду и уже успела что-то всыпать, отчего вода приобрела багровый с просинью цвет. А доносившийся в комнату звук исходил от ножа, которым бабуля свирепо шинковала на разделочной доске какой-то неуступчивый корень. Один толстенький кусочек улетел аж в корзинку для хлеба и затаился там, незамеченный, – это лучше всего показывало, насколько сильно бабуля сбита с толку.
– Колдовское зелье? – спросила я, тщательно контролируя голос. А это нелегко, когда челюсти ходят ходуном.
Бабушка метнула на меня быстрый взгляд без привычной мягкой полуулыбки.
– Хотелось бы, – ответила она, – но это всего лишь укрепляющее средство. И, кажется, совершенно бесполезное, ведь дело не в твоем здоровье?
– Не, ну давление у меня в самом деле низкое. Но, бабуль…
Она тут же прекратила работать и посмотрела на меня с тревожной надеждой.
– Я же все вижу, Даночка. У тебя какие-то серьезные проблемы, так что ты и школу забросила. Но это ладно, это поправимо. А вот чем тебе помочь, не соображу никак. Расскажешь?
– Если бы я могла…
В этот миг мне ужасно хотелось крепко обнять бабушку и выложить ей все, разделить с ней горе и страх, но делать это было никак нельзя.
– Понимаю, не можешь. Ну хоть намекни. Если, к примеру, неприятности с законом, то у нас дед в полиции полвека, посоветует, отыщет нужных людей.
– Бабуль, закон вообще не при делах, уж поверь.
– А тогда что ж? – Бабушка так и впилась в меня глазами. – С мальчиками что-то? Двое их, и оба влюблены, не тут ли какая беда притаилась? Вот и добра молодца нашего давно не видно…
– Нет, бабуль, никто пока ради меня другого не прикончил. И я не беременна, если что!
– Ну а хоть бы и была, это не беда, с этим мы управимся. Тогда что ж остается-то? Никак происхождение твое?
Я сильно вздрогнула: на мгновение почудилось, что бабушка обо всем догадалась. Нет, это невозможно конечно же, и она другое имела в виду. Но я уже выдала себя, поэтому сказала:
– Да. Всплыли мои настоящие родственнички. Но я с этим справлюсь, и ребята помогут. Прости, я в самом деле не могу тебе рассказать, это только все усложнит.
Бабушка задумчиво покивала головой, деревянной ложкой разогнала жидкость по кругу.
– Мешаю я вам? Чувствую, что мешаю, а уехать-то как? Себя никогда не прощу, если брошу тебя сейчас. Или все же уехать? Как тебе легче-то будет?
Я задумалась. Правильнее всего было сказать «уезжай». Для бабушки небезопасно находиться даже в этой квартире, вчера сюда заявился истекающий кровью Егор, завтра может вломиться какой-нибудь ашерец. А если исполнится пророчество и я исчезну из этого мира? Интересно, как это будет? Останется ли мое бездыханное тело здесь или всадники отправятся в Кречет в своем телесном обличье? Сохранится ли о нас память на земле, ведь для этого мира мы давно мертвы, поглощены веками? Может, так даже лучше, если бабуля забудет о существовании у нее крайне странной внучки. Вот только не забыть бы позаботиться о ней и ее семействе, надо будет оставить нужные распоряжения Вилу.
Я шагнула к бабушке, крепко обняла ее и проговорила:
– Я не знаю. Честно говорю, тут не совсем безопасно, но мне хорошо, когда ты рядом.
Бабуля ответно приобняла меня свободной рукой, сказала деловито и вполне спокойно:
– Ну, значит, никуда я пока и не денусь. Моим самостоятельность только на пользу, уже и стиральную машинку освоили.
