– Вил, скорее уходи отсюда, – во всю мощь легких закричала Кимка. – Мы продержимся, в квартиру проникнуть никто не сможет!
– Хорошо, я только хотел убедиться…
Но договорить он не успел, вдруг ничком упал перед дверью. Кимка тоже вскрикнула, уже метнулась к двери, нащупала замок, но тут же отскочила, схватилась руками за голову, не отрывая широко распахнутых глаз от экрана.
Какое-то время Вил сдерживался, молча извивался на каменном полу, но потом сперва стоны, а после и крики боли зазвучали все громче и громче. Кровь брызнула высокими фонтанчиками, частично залила глазок камеры.
– Что там происходит?! – ахнула Оляна.
Кимка в это время пыталась отключить звук на мониторе, но трясущимися руками никак не могла нащупать нужную кнопку.
– Лина, уйди в комнату! – заорала Инга. – Мы с мамой сможем втянуть его в квартиру.
– Нет, нельзя!
– От нас он не пострадает, поверь! Он на полу ведь сейчас? Я буду в повязке, втащу его, а мама прикроет. Ты видишь еще кого-то?
Кимка невероятным усилием заставила себя оторвать взгляд от бьющегося Вилли, осмотрела площадку.
– Там кто-то есть, у лестницы. Я их не вижу, только тени.
– Наверняка всадники. Мы с ними разберемся, поверь.
– Инга, нельзя открывать дверь! – закричала Кимка, всем телом оттирая наступающую на нее всадницу. Но та уже добралась до двери и жадно водила по ней руками, искала замок.
– Нельзя оставлять его мучиться! Пусти, мы сможем! Лучше уж добить, чем оставить его вот так!
– Нет, уходите! – Почти обезумев от криков любимого, Кимка схватила Ингу за плечи, развернула к себе, собираясь вытолкать из прихожей. И не заметила, как случайно рукой смахнула повязку…
Странно, но мне действительно удалось подремать, свернувшись на коврике, думаю, около часа. И сны были не ужасные, как все вокруг, наоборот. Во сне моя дочь открывала глаза, улыбалась и протягивала руки, чтобы сразу обнять меня за шею. Я слышала ее нежный и звонкий голосок, объявляющий: «Мамочка, я проснулась!»
Так бывало сотни раз в ее детстве, пока я жила с ней рядом. Сон был прекрасен, мне хотелось бы остаться в нем навсегда, но один из ашерцев, козлоногий, приблизился посмотреть, что это мы притихли, и стук его копыт разбудил меня. Я открыла глаза и едва сдержала стон разочарования – ничего не изменилось. Орлик тоже спал в положении сидя и почему-то держал меня за руки. А Теом застыл все в той же позе, и вид у него был задумчивый и сосредоточенный.
Я пошевелилась, разминая затекшие ноги и поясницу. Сразу же проснулся Орлик, протер кулаками глаза и спросил племянника:
– Ну как, придумал, что нам делать?
– Думаю, да, – к моему великому изумлению, спокойно отозвался мальчик.
Орлик тоже такого не ждал, но тут же пришел в состояние боевой готовности, зорко огляделся, придвинулся по полу почти вплотную к Теому:
– План побега? Выкладывай.
– Отсюда не сбежать, – отозвался Теом.
– Сам знаю. Но что-то же у тебя есть? Не томи.
– Есть, – согласился тот и сунул руку в карман.
Достал оттуда какой-то сверток, вроде как многократно сложенная материя в мельчайшую сеточку. Но мне показалось, что изнутри пробивается странное белое свечение.
– Что это? – подползая к ним, спросила я шепотом.
– Покидая Призрачные земли в первый раз, чтобы спасти сестру и тебя, дядя, я по пути оказал услугу еще кое-кому, – начал рассказывать мальчик. – Это были две звезды, застрявшие в Призрачных землях, плоды Прадерева позволили им вернуться на небо. Один из них – его звали Пар – напоследок вручил мне кое-что вот в этом свертке и сказал: «Когда исчезнет последняя надежда, разверни, и твой отец из другого мира придет тебе на выручку». На обратном пути варгана Самбатион отняла у меня память, но эти слова продолжали звучать в моей голове – в них было волшебство. Больше я ничего не помнил, но в Шемеше мой друг Румк помог разобраться, что там может быть и от кого. Я никогда не разворачивал этот подарок, но всегда носил с собой. И вот теперь, сдается мне, ситуация достаточно критическая, чтобы воспользоваться подарком.
– Давай прикинем: ашерцы в любой момент могут добраться до Клеи, потому что я начинаю сомневаться, что досконально все продумал, – начал перечислять Орлик. – Король Баал знает подозрительно много. Он дождется, когда Параклея очнется от сна, предъявит ей нашу теплую компанию, и нам до этого момента – будем реалистами – не сбежать. Произойти все это может в любой момент: Гамелех ли покается, кентрон ли сам по себе даст дуба… Боюсь, ситуация в самом деле именно такова.
– Тогда решено, – просветлел лицом Теом и начал разматывать сверток. Кисти его рук тут же засветились насквозь, как на рентгене.
– Стоп-стоп! – Орлик своими ручищами накрыл сверху руки мальчика. – Не торопись. Твой-то отец в этом мире, подарок может не сработать.
Глаза Теома широко распахнулись, рот тоже приоткрылся, и он на миг превратился в настоящего изумленного мальчишку, каким на деле давно не являлся. Я бросила укоризненный взгляд на Орлика, хотя сама точно так же забыла предупредить Теома, что только на рассвете общалась со Жданом.
– Мне кажется, тут речь идет не о том отце, – справившись с собой, мягко возразил Теом. – Не о кровном. Скорее, о самом главном, о Творце.
– Не знаю, но лучше не рисковать, – категорически мотнул головой Орлик. – Как думаешь, подарок сработает в других руках?
– Надеюсь, да. – Теом протянул ладонь со свертком вперед, как раз между мной и Орликом. Я ощутила, что краснею, и пробормотала досадливо:
– Ну, у меня с отцом вообще полный швах.
И тогда сверток перехватил Орлик.
– Я много раз пытался найти старейшину Владдуха или получить о нем хоть какие-то сведения, – сказал он. – Но, похоже, отец оказался достаточно сильным и открытым всему новому, чтобы уйти и больше не возвращаться назад. Так что рискну, пожалуй.
Наклонившись вперед, почти сложившись пополам, чтобы стражи раньше времени не заметили свет, он ловко и быстро развернул сверток. Я успела заметить нечто вроде светящейся толстой нити, сложенной во много раз. А затем невероятный, немыслимый свет ударил по глазам, ослепил меня и вспышкой, подобной атомному взрыву, озарил всю комнату. Ужасными голосами взревели по углам ашерцы.
Некоторое время я была уверена, что зрение уже не вернется, перед глазами стояло только белое с радужными вкраплениями пятно. Кто-то крепко сжал мою руку. Потом постепенно эта мертвенная белизна начала отступать, появились сперва силуэты, словно легкие карандашные наброски на белом, и скоро я смогла разглядеть Теома, который сидел на полу совсем близко, словно заслонял меня от чего-то. Поискала глазами Орлика – его не было рядом, да и нигде не было.
– Он исчез, – тихо, одними губами сообщил мне мальчик, – но ашерцам об этом знать не обязательно. Они подходили, но сослепу, кажется, не поняли, сколько нас. Сейчас о чем-то совещаются.
