«Дж. П. Морган и К°» организовала отдельное подразделение по закупкам под руководством Эдварда Р. Стеттиниуса (впоследствии партнера Моргана), крупнейшее коммерческое агентство в мире. Большинство заказов оставалось «в семье» и уходило корпорациям, находившимся под контролем или влиянием дома Морганов в системе финансовой централизации и контроля. Размеры отдельных заказов доходили до шестидесяти семи миллионов долларов, в течение года закупки были проведены на полмиллиарда долларов, а к сентябрю 1917-го достигли суммы три миллиарда. Помимо этих закупок, крупных займов и кредитов союзникам, Морганы выпустили на рынок американских ценных бумаг, до того находившихся в собственности Европы, на по крайней мере два миллиарда долларов.
Организованные Морганом займы и закупки оживили американскую экономику и дали толчок к процветанию.
«Насущные потребности иностранных воюющих держав, — заявил Сэмюел Воклэйн из „Болдуин локомотив уоркс“, — и громадные исполнительские усилия банкирского дома „Дж. П. Морган и К°“ стимулировали все отрасли производства, и быстро, но безопасно, оковы депрессии были сняты. Многие месяцы стоял вопрос: „Как же это сделать?“, пока на него не ответила „Дж. П. Морган и К°“. Этот ответ стал окончательным в существовавших тогда условиях хаоса».
Поскольку многие товары, закупавшиеся для союзников домом Морганов, до того не производились в Соединенных Штатах либо производились лишь в малых количествах, были созданы новые отрасли промышленности, построены многочисленные новые заводы, в частности для производства вооружений. Эта война превратилась в войну вооружений и техники. Погруженные в производство смерти, воюющие стороны не могли удовлетворить требование иностранных рынков, когда как Англия и Франция наложили эмбарго на иностранные займы. В свою очередь американская промышленность и финансы ответили на требования мира в товарах и деньгах. В течение 1916 года расцвет бизнеса достиг неимоверных высот, прибыли «Юнайтед стейтс стил» возросли до двухсот семидесяти двух миллионов долларов, прибыли других предприятий были почти такими же сказочными, число миллионеров в момент увеличилось, рабочие выгадали от полной занятости (хотя реальная зарплата сохранилась на прежнем уровне), экспорт увеличился в два раза, и коммерческая мировая мощь страны нарастала.
Никогда еще престиж и могущество дома Морганов не были такими сильными, как в период с 1915 по 1916 год. Дом непосредственно влиял на промышленную деятельность, его финансовое лидерство безоговорочно принималось, и без того тесные отношения с Первым национальным банком и банком «Нэшнл сити» становились все более прочными. Затем Америка сама вступила в войну, и Морганы отошли на вторые роли.
Осложненную всяческими второстепенными мотивами, радикальными и националистическими, мировую войну определяла главным образом борьба за империалистическое превосходство, разгоравшаяся в Азии, Африке и в обеих Америках. Призывая свои народы к огромным жертвам во имя свободы и культуры, европейские государственные деятели посредством тайных соглашений продемонстрировали ее реальные причины — передел колоний, рынков и «сфер влияния» и перераспределение мировой экономической мощи. По воле судьбы Соединенные Штаты присоединились к этой войне, и в этом случае также появились мотивы соперничества: англосаксонские расовые симпатии сильных мира сего, угроза победы Германии в интересах предоставленных союзникам займов, необходимость сдерживать порывы национальной гордости, стремление Вудро Вильсона взять на себя роль миротворца, вера в то, что победоносная Германия будет более мощной и опасной, чем победоносная Британия, и простое объективное развитие событий. Но решающее значение имел тот факт, что Соединенные Штаты, медленно, но верно развивавшиеся в течение двадцати лет, превратились в международную силу, которая не могла оставаться безразличной к процессу перераспределения мировой мощи, происходившему в ходе данной войны. Не стремившиеся сами к захвату чьей-либо территории, Соединенные Штаты вмешивались для того, чтобы сохранить равновесие между Германией и Британией (до присоединения к войне политика Вильсона сводилась к лозунгу «Мир без победы»), но это равновесие, как и в случае с политикой «открытых дверей» в Китае, служило прежде всего интересам Америки.
Дом Морганов доминировал в финансовой и промышленной ситуации до тех пор, пока Америка не присоединилась к войне и не возникли новые союзы. Меры военного «социального контроля» ограничили функции и значение Моргана.
Готовое вести войну до победного конца, правительство Соединенных Штатов организовало свою работу как практическую экономическую диктатуру. Военно-промышленное управление под председательством Бернарда М. Баруха получило от президента Вильсона практически неограниченные полномочия определять работу промышленности, устанавливать цены, распределять сырьевые материалы и определять основные и второстепенные товары, а само правительство взяло на себя контроль за железными дорогами, чему помогали администрации по контролю за продуктами питания и распределением топлива. Мобилизовав банки федерального резерва, Министерство финансов собрало двадцать один миллиард триста двадцать шесть миллионов долларов в виде военных займов. Облигации распространялись по всей стране, на мелких инвесторов оказывалось давление, а банки вовсю занимались кредитами. В решении этой задачи инвестиционные банкиры играли лишь незначительную роль. Пока они занимались «займами свободы», Морганы утратили свое значение в деле финансирования войны.
Теперь союзники имели дело непосредственно с правительством Соединенных Штатов для получения займов и проведения закупок и почти полностью перестали пользоваться услугами Моргана. Когда же американское правительство отказалось предоставить деньги Канаде, «Дж. П. Морган и К°» выпустила заем на сто миллионов долларов и продолжала скупать стерлинги для стабилизации британской биржи, но во время американской фазы войны дом Морганов ограничивался главным образом рутинным банковским бизнесом.
Следующей фазой относительного «затмения» Морганов стало нежелание президента Вильсона использовать персонал дома Морганов на правительственной службе. Такое пренебрежение было обидным, и Дж. П. Морган так сказал в частной беседе: «Действительно, я отправился к Вильсону и предложил свои услуги, но он не направил меня к господину Баруху. Он был очень вежлив и сказал, что пошлет за мной когда потребуется. Я и каждый член этого дома готовы встать под команду правительства. Мы готовы сделать все, что правильно, благочестиво и не повредит нашему авторитету. Но в данный момент нам остается лишь сидеть и ждать, пока нас позовут. Весь созданный нами механизм готов служить правительству, и здесь не стоит вопрос о каких-либо компенсациях, комиссиях или прибылях. А почему наших людей не призывают, вы должны спросить у Вашингтона. Я вам на это ответить не могу».
Условие — «не повредит нашему авторитету» — соответствовало взглядам Джуниуса Моргана во время Гражданской войны. Но призванный на военную службу солдат не мог сказать: «Вы можете приказать мне делать все, что правильно, благочестиво и не повредит моей жизни или здоровью…»
Однако президент Вильсон все-таки не полностью игнорировал персонал дома Морганов. Томаса У. Ламонта часто вызывали в Вашингтон для обсуждения финансовых вопросов, он входил в состав делегации, сопровождавшей Вильсона в поездке в Париж, и служил в комиссии по репарациям на мирной конференции. До этого, в 1918 году, Государственный департамент обратился к дому Морганов с просьбой защитить интересы Америки в Мексике. С момента революции не было никаких выплат процентов по мексиканскому иностранному долгу, который составлял триста пятьдесят миллионов долларов. Для его погашения был создан международный комитет держателей облигаций, а американские банки требовали предоставить им половину представительства в нем. Британия и Франция возражали, утверждая, что их интересы были в три раза крупнее американских, на что Государственный департамент ответил, что Соединенные Штаты территориально неразрывны с Мексикой. Президент Вильсон проповедовал эту теорию в отношении всей Латинской Америки, опираясь на доктрину Монро, признанную Лигой Наций. Этот сформированный под председательством Ламонта международный комитет по делам Мексики состоял из десяти американцев, пяти британцев и пяти французов. Американские его члены представляли Морганов и их подразделения (а один британский член представлял интересы «Морган, Гренфелл и К°»).
