Подвластные Моргану предприятия и его союзники были представлены во многих корпорациях. Объединение Моргана было представлено в директоратах корпораций с чистыми активами примерно на семьдесят четыре миллиарда долларов, равных более чем четверти всех корпоративных активов.
Помимо этого, объединение Моргана лидировало в проведении инвестиционных банковских операций. В первые шесть месяцев 1930 года «Дж. П. Морган и К°» осуществило эмиссии ценных бумаг на сумму шестьсот двадцать восемь миллионов долларов (более восемнадцати процентов от общего числа). Этот процент будет еще выше, если сюда добавить отделения и союзников Моргана. Его система финансовой централизации и контроля включала в себя вопросы страхования, а также руководство корпоративными предприятиями.
Эта огромная власть над американской промышленностью была сконцентрирована в руках ста шестидесяти семи людей из объединений Моргана, которые занимали более двух тысяч четырехсот пятидесяти постов во взаимосвязанных директоратах различных корпораций. Сама по себе — это огромная власть, но она становится еще больше, если учесть, что она увязывает контроль и влияние над теми гигантскими корпорациями, которые доминируют в своих конкретных областях промышленности и в экономической жизни в целом. Финансовая централизация и контроль стали намного шире, чем во времена старого Моргана.
За пределами главенствующего объединения Моргана располагались более мелкие объединения, созданные другими банковскими учреждениями и входившие в систему финансовой централизации и контроля, а все они в целом представляли собой единение промышленности с финансами. На вершине этой системы финансовой централизации и контроля находится дом Морганов. Он не контролировал напрямую все корпорации в данной системе, как и саму систему, но благодаря своему главенствующему положению выполнял роль маховика. Дж. П. Морган-младший не обладает властью своего отца — у него было достаточно влияния, но не было личной диктатуры. Другого диктатора уже не будет. Система сама управляет всем, ведомственно оформленная в операциях крупных банков. Диктат принял олигархический характер, а все ее функции взяли на себя почтенные клерки, пришедшие на место отчаянных пиратов и начинавших все дело конструктивных организаторов предыдущего поколения.
Система централизации и контроля Моргана представляла собой концентрацию финансовых сил и финансового капитала, распространявших свой контроль на промышленность, и являлась сердцем современного капитализма. Никто больше не оспаривал власть Морганов, Дюпонов или других мастеров делать деньги в рамках данной системы, уже нет той борьбы, которую вели за свое превосходство старый Морган, Стилман, Рокфеллер и Гарриман. Во временно стабилизированной финансовой империи господствовало единство олигархии. Если система централизации и контроля олицетворяла собой финансовую интеграцию и регулирование бизнеса, ставшие необходимостью, ввиду сложного характера современного корпоративного предпринимательства, то она также представляла собой агрессивную концентрацию власти, не подвластную эффективному социальному контролю. Стабилизация и государственное регулирование ликвидировали некоторые из наиболее характерных злоупотреблений, но неограниченная власть, свойственная данной системе, все же оказывает достаточное влияние на экономическую жизнь страны.
Суммируя сказанное, финансовая централизация и контроль включают в себя управление промышленностью и финансами, достаточное само по себе и ответственное главным образом перед его олигархическими манипуляторами.
Такая обширная концентрация и централизация промышленности и финансов происходили в условиях беспрецедентного процветания, которое можно сравнить лишь с событиями, последовавшими за испано-американской войной.
Послевоенный бум разбился о панику 1921 года. Централизованные финансы вновь продемонстрировали свою неспособность обеспечить процветание и замерли на время депрессии. Финансы мало способствовали росту благосостояния, которое является продуктом объединенных усилий рабочих, инженеров и менеджеров.
Во времена глубокой депрессии заработки, как правило, урезаются. Они были сокращены и в 1921 году, но меньше, чем цены, что привело к значительному увеличению реальной зарплаты. Управленцы могли снизить зарплату еще больше, но побоялись — рабочие были настроены весьма агрессивно. В 1919 году более пяти миллионов рабочих приняли участие в широких забастовках, включая забастовки на заводах «Юнайтед стейтс стил корпорейшн»
[36]. В 1920 году забастовки продолжались, а профсоюз железнодорожников требовал ввести на железных дорогах совместное управление правительства и профсоюзов. Вместо того чтобы снижать зарплату рабочим, провоцируя тем самым их выступления и забастовки, работодатели занялись подъемом эффективности производства, механизации и управления, а также обратили внимание на вопросы экономии для увеличения прибылей. Высокая зарплата вместе с ростом жилищного строительства, производства автомобилей и продаж товаров в рассрочку реанимировали бизнес, и период процветания, начавшийся в 1923 году, сопровождался самым значительным увеличением реальной зарплаты и ростом производительности за всю историю Америки. Вклад финансов оказался негативным — вся созидательная сила сосредоточилась у промышленности.
Процветание длилось шесть лет, несмотря на депрессию сельского хозяйства и незначительные колебания. Зарплата сохранялась на высоком уровне (хотя большинство получавших ее рабочих все еще не могли позволить себе минимальный уровень комфортного проживания), корпоративные прибыли увеличились, а бизнес процветал, в то время как на долю финансов приходилась самая большая относительная доля процветания.
В самый разгар этого процветания система финансовой централизации и контроля получила еще большую власть. Число акционеров росло, еще больше разделяя собственность и управление. Холдинговые компании и инвестиционные тресты складывались в пирамиды, концентрируя власть в своих руках. Нападки на корпоративные объединения почти сошли на нет. Введенные Рузвельтом и Вильсоном меры регулирования постепенно ослабевали, в то время как бизнес организовывался во все более и более крупные объединения. Процветание бурлило, бизнес стал считаться всемогущим, оппозиция рухнула, и «Оставьте нас в покое!» стало универсальным лозунгом.
