Здраво оценивающий людей, хладнокровно использующий тех, кого презирал, Морган обычно очень строго подходил к подбору своих партнеров. Но в его характере присутствовала и мягкая, почти сентиментальная черта, которая проявлялась порой неожиданно, несмотря на все старания этого дородного мастера делать деньги ее подавить. Это вырвалось наружу в беседе с Джеймсом Стилманом, когда сильный, молчаливый человек, со своей неизменной большой черной сигарой, почти плакал. Это проявлялось в его благоволении к симпатичным юношам, многие из которых, несмотря на свою некомпетентность, постоянно ломились в двери дома Морганов.
«Когда божественные ангелы брали себе в жены дочерей простолюдинов, — говорили на Уолл-стрит, — в результате появлялись партнеры Моргана».
Такое предпочтение к образам греческих богов при выборе партнеров зачастую оказывалось неудачным, особенно в случае с Робертом Бейконом, чья мужская красота покоряла женщин, но была беспомощной в схватке с финансовыми волками. Несмотря на эту слабость (или идиосинкразию), Моргану везло в выборе партнеров, начиная с Чарльза Г. Дэбни и Дрексела до Чарльза Г. Костера, Эджисто П. Фаббри (итальянский финансовый гений), Джорджа С. Боудойна, Дж. Худа Райта и других. Райт появился вместе с «Дрексел и К°» в 1871 году. Костер стал партнером в 1884 году и посвятил себя делу реорганизации железных дорог. Полностью поглощенный бизнесом, он занимал директорские посты в пятидесяти девяти корпорациях. Морган добился от своих партнеров непоколебимой верности и сотрудничества, заряжал их энергией и безжалостно эксплуатировал (впрочем, так же относился и к себе). Жизнь партнеров Моргана оказалась короткой, но бурной: к 1900 году все эти люди, которые под его руководством помогали строить дом Морганов, используя свой организационный талант и возможности бригадной работы, уже были мертвы. Большинство из них были крайне измотаны непосильной нагрузкой.
Работа «Дж. П. Морган и К°» была строго регламентирована. Один партнер занимался финансами, другой — железными дорогами, и каждый использовал свой конкретный талант. Все партнеры, как и сам хозяин, занимали многочисленные посты директоров на предприятиях, находившихся под контролем или влиянием дома Морганов. Из их офисов на Уолл-стрит расходилась плотная сеть взаимоотношений, через которую осуществлялся финансовый контроль за большинством важных аспектов американской экономической жизни. Политику всегда определял сам Морган, а его всеподавляющее стремление к руководству позволяло ему контролировать даже мелкие детали. По крайней мере раз в год Морган уезжал в Европу, а его партнерам было приказано телеграфировать хозяину обо всех сделках, превышающих пять миллионов долларов, и обо всех вопросах, имеющих политическое значение. В ответ Морган телеграфировал им о своих решениях. Хозяин строго следил за сохранением своей власти.
Помимо основных инвестиционных операций, «Дж. П. Морган и К°» активно действовала на международном валютном рынке, получала депозиты от корпораций, в которых была заинтересована, а также вела обычный банковский бизнес. По мере того как инвестиционные операции приобретали все большие масштабы, дом Морганов приумножил свои ресурсы, устанавливая контроль над коммерческими банками и другими финансовыми учреждениями. К моменту эмиссии облигаций в 1895 году отмечалось, что Дж. П. Морган мобилизовал мощную плеяду банков, страховых и трастовых компаний. Эти учреждения, собиравшие вместе денежный капитал широко разрозненных инвесторов, аккумулировали огромные ресурсы и приступили к своим собственным инвестиционным операциям.
К 1900 году в сфере инвестиционного бизнеса началась конкуренция финансовых учреждений. Коммерческие банки, хоть и ограниченные законодательно заниматься лишь коммерческими операциями, активно работали с акциями и облигациями и участвовали в продвижении проектов. Трастовые же компании, практически свободные от каких-либо ограничений, участвовали в инвестиционных операциях любого рода и конкурировали с инвестиционными банками. Страховые компании занялись банковским бизнесом, покупая контрольные пакеты акций трастовых компаний и коммерческих банков, предоставляя страховые деньги для инвестирования напрямую банковским учреждениям, находившимся под их контролем или влиянием (а зачастую и для спекулятивных сделок своих сотрудников и директоров). Строгого распределения функций финансовых учреждений больше не существовало. К примеру, агрессивные инвестиционные операции банка «Нэшнл сити» сделали его достойным конкурентом инвестиционных банков — банк сам занимался продвижением предприятий, напрямую финансировал спекулирующих промоутеров и даже участвовал в манипуляциях на рынке акций. Отход от чисто коммерческих функций, возложенных на банки, считался «банковской ересью», но именно в этом выражалось движение к концентрации промышленности, централизации финансового контроля и развитию новых финансовых отношений и учреждений.
Эти банки, трастовые и страховые компании составляли основу концентрированного капитализма и закачивали денежно-кредитную кровь в сосудистую систему бизнеса. Централизация функций привела к централизованному контролю со стороны ведущих инвестиционных банкиров, которые управляли ресурсами всех финансовых учреждений, сначала путем обычного сотрудничества, а затем более открыто — посредством объединения и контроля. Приобретая акции, организуя филиалы и взаимосвязанные директораты, устанавливая общность интересов, дом Морганов сконцентрировал банкирские и страховые ресурсы, которые теперь превратились в мощную власть денег.
«Дж. П. Морган и К°» добилась прямого контроля над «Национальным коммерческим банком» Нью-Йорка, в котором сам Морган был вице-президентом и одним из директоров. Этот банк был тесно связан с Первым национальным банком, который всегда гармонично сотрудничал с домом Морганов, представители которого входили в совет директоров банка, включая Джеймса Дж. Хилла и Джона А. Макколла, президента нью-йоркской «Лайф иншуренс компани», в которой Морган был крупнейшим владельцем акций после президента Джорджа Ф. Бейкера
[12]. Обладая своими собственными большими ресурсами, эти банки Моргана проникали в другие банки и финансовые учреждения. Посредством обладания акциями и взаимосвязанных директоратов дом Морганов, Первый национальный и Коммерческий банки стали контролировать такие банки, как «Либерти», «Чейз», «Ганновер» и «Астор нэшнл». Отголоски такого объединения разошлись далеко за пределы Нью-Йорка. Так, Дж. П. Морган был крупным акционером Первого национального банка в Чикаго, а Джеймс Дж. Хилл (союзник дома Морганов и крупный акционер Первого национального банка Нью-Йорка, принадлежавшего Бейкеру — Моргану) был владельцем акций и директором многих банков, расположенных за пределами города.
От контроля национальных банков дом Морганов перешел к контролю трастовых компаний, которые росли неимоверными темпами благодаря тому, что их рост шел параллельно развитию корпоративной промышленности, и они были свободны от строгих ограничений, наложенных законом на национальные банки и банки штатов. Вскоре трастовые компании окрепли настолько, что теперь могли напрямую заниматься реорганизацией и рефинансированием корпораций, а к 1900 году их ресурсы стали такими же большими, как у обычных банков. Несколькими годами позже дом Морганов организовал свою собственную трастовую компанию («Банкирский трест») и с того времени осуществлял значительный контроль по крайней мере за пятью трастовыми компаниями. Первый национальный главенствовал над «Манхэттен траст», а «Дж. П. Морган и К°» была представлена в директоратах трестов «Мортон» (который вскоре Морган слил со своей собственной трастовой компанией), «Юнион», «Коммершиал» и «Фиделити».
