Более того, паника вскрыла неспособность финансов, как унифицированного выражения бизнеса, обеспечить экономическую стабильность. Обманывая себя и общественность, магнаты верили в то, что создаваемая ими система не подвержена панике. После организации «Стального треста» Джон Б. Клафлин так сказал на обеде банкиров, где Дж. Пирпонт Морган был почетным гостем: «Когда такой человек, как господин Морган, стоит во главе огромной индустрии, ее не будут раздирать, как раньше, множество различных интересов, производство станет более плановым, а паника останется в прошлом».
Однако паника 1907 года, всего шесть лет спустя, оказалась такой же острой, как и паники в 1857 и 1873 годах, которые случились еще до начала морганизации. Сама же морганизация, централизация промышленности и финансов, осуществлявших финансовый контроль над промышленностью, привнесли координацию и регулирование, но в большей степени это была координация контроля и регулирование прибылей, и лишь частично — унификация экономической жизни страны
[15]. Производство и распределение товаров все еще определялось неустойчивым рынком, ценами и прибылями, все еще не регулируемыми с точки зрения равновесия производства и потребления, все еще конкурентными в борьбе за все большие и большие прибыли, а их последствиями были экономические бумы, депрессии и паники. Морганизация, общность интересов и контроль в значительной мере способствовали освобождению бизнеса от всяческих передряг, вызванных постоянными войнами пиратов друг против друга и безудержной конкуренцией, но они не могли предотвратить более серьезные, цикличные сбои бизнеса.
Такая ограниченность финансовой централизации, да и самих финансов, проявилась в ее неспособности предотвратить панику. Моргану и другим банкирам удалось стабилизировать финансовую ситуацию. К концу 1907 года состояние Уолл-стрит снова было «нормальным», а стоимость ценных бумаг стабильной. Но эта финансовая стабилизация не вернула бизнесу процветание. В течение первых девяти месяцев 1908 года число банкротств увеличилось, а уровень производства снизился. Динамика возрождения бизнеса и процветания зависела от творческих сил производства и потребления, а не от финансовой централизации и контроля.
Великие банкиры, в чьих руках оказался данный финансовый контроль, не планировали и не произвели никаких фундаментальных экономических изменений, большинство из которых происходило без их помощи. Они почти не участвовали в развитии железных дорог и пароходства, первая телеграфная линия была построена на ассигнования конгресса, а они оставались лишь слегка сопричастными к развитию сталелитейной, телефонной, электрической и автомобильной индустрии. Банкиры, по характеру их ведомственной функции, как правило, появлялись на предприятии, когда оно уже было создано и добилось успеха. Финансы несут регулирующую, но не созидательную функцию. Созидательной же является сама промышленность. Деньги, то есть финансы, помогают регулировать взаимоотношения между одной областью индустрии и другой, между производством и потреблением. В сфере же предпринимательства деньги приобретают верховную власть, узурпируют функцию регулирования производства и потребления, а морганизация, контролируя эти деньги, захватывает финансовый контроль над промышленностью. Данный контроль подразумевает определенную степень регулирования, но не обеспечивает процветания и не предотвращает паники. Для этого необходима более мощная унификация и социальный контроль за промышленностью.
Хотя финансовые магнаты и не инсценировали панику 1907 года для сокрушения своих конкурентов и укрепления собственной власти посредством более широкой централизации и контроля, именно это и произошло.
Паника сокрушила многие финансовые объединения, такие как «Морзе и Хайнц», а их холдинги приобрели выжившие. Банки консолидировались для увеличения своих ресурсов, престижа и власти. Хотя Джеймс Стилман ушел в отставку и уже не руководил банком «Нэшнл сити», его преемник, Фрэнк А. Вандерлип, продолжил его агрессивную политику экспансии, распространяя контроль банка над трастовыми компаниями и укрепляя его связи с наиболее крупными учреждениями в других городах. Гарриман, увлеченный созданием своей денежной власти, способной конкурировать с «Дж. П. Морган и К°», использовал огромные ресурсы «Юнион Пасифик» для разработки собственной системы финансовой централизации и контроля. Он потратил сто тридцать миллионов долларов на покупку ценных бумаг других железных дорог, занимал директорские посты в управлении двадцати семи железных дорог протяженностью тридцать девять тысяч триста пятьдесят четыре мили, включая контроль за двумя линиями, ведущими к Атлантике. Затем он перехватил «Эри» у дома Морганов. Следуя своим планам, Гарриман приобрел значительные интересы в «Гаранти траст компани» и «Эквитебл лайф ашуренс сосайети». Теперь, став самым мощным управленцем железных дорог, преследовавший империалистические планы в Азии и накопивший значительную финансовую мощь, Гарриман превратился в непосредственного и грозного конкурента Моргана. Однако конец Гарримана уже был не за горами. Его манипуляции с железными дорогами стали предметом правительственного расследования, которому «активно и открыто помогали непобедимые группировки на Уолл-стрит и практически такие же сильные враги в его собственном лагере». Более того, Гарриман не смог провести ведомственное оформление своей системы, как это сделал Морган. Все его достижения, похоже, носили личностный характер. Измотанный до предела, он умер в 1909 году, и вся система Гарримана рухнула вместе с ним.
А в это время дом Морганов, триумфально вышедший из паники, продолжил консолидацию своей системы. Сразу же после окончания паники «Бэнкерз траст компани» Моргана поглотила «Траст компани оф Америка» (и «Меркантайл траст» в 1911 году). Через три месяца после смерти Гарримана Морган со своими соратниками скупил акции «Гаранта траст», а также холдинги «Мьючуал траст». Укрепив свой контроль над «Нью-Йорк лайф», Морган пошел дальше и в 1910 году купил контрольный пакет «Эквитебл лайф», заняв господствующее положение в трех крупнейших страховых компаниях. Под полным контролем дома Морганов «Гаранти траст», в котором Генри П. Дэвисон и Уильям Г. Портер (оба партнеры Моргана), а также Джордж Ф. Бейкер являлись доверенными лицами с правом голоса, а Дэвисон и Томас У. Ламонт — директорами, поглотил шесть других трастовых компаний. «Гаранти» и «Бэнкерз траст» стали первой и второй крупнейшими компаниями страны с общим ресурсом триста пятьдесят семь миллионов долларов.
Контроль над более крупными финансовыми ресурсами означал более мощный финансовый контроль над промышленностью. В 1909 году «Дж. П. Морган и К°» провела реорганизацию «Чикаго грейт вестерн рэйлроуд», Морган и Бейкер стали двумя из трех голосующих доверенных лиц, а Чарльз Г. Стил — директором. Еще один партнер Моргана получил директорский пост в «Вестингхаус электрик компани» (реорганизованной Морганами после паники 1907 года), являвшейся конкурентом «Дженерал электрик», после чего была установлена общность интересов этих компаний. Дом Морганов расширил свое влияние на «Америкен телефон и телеграф компани», а Дэвисон стал одним из директоров. В период 1906–1912 годов Морганы выпустили на рынок ценных бумаг компании на двести девяносто девять миллионов долларов, которые в основном использовались для покупки независимых производителей и укрепления контроля над «Вестерн юнион».
