Вместе с тем конкретные формы регулирования развивались медленно. Антагонистические силы имели различные цели и сталкивались между собой. Дело доходило до крайностей: «Оторвать им головы!» и «Оставьте нас в покое!». Так или иначе, но промышленные объединения, несмотря на все злоупотребления и периодическую неэффективность, олицетворяли собой экономический прогресс. Механизированное производство неминуемо вело к созданию более крупных технических единиц, большим капитальным вложениям и объединениям, приумножавшим выпуск товаров. В злоупотреблениях были виновны не сами объединения, а их хозяева и их манипуляции. Критики ратовали за возрождение конкуренции, словно ничего не произошло в экономическом мире со времени внедрения механизации, словно конкуренция была неотъемлемым правом мелких бизнесменов (хотя они сами старались стать крупными) сокрушать объединения, если это было необходимо. Само правительство не обладало четкой политикой в отношении трестов. Она во многом зависела от настроения общественности и политических соображений. Судебные решения противоречили друг другу, свидетельствуя об отсутствии юридической мудрости и незрелости самого регулирования. В одном таком случае судья решил, что объединение двух водителей срочной доставки являлось незаконным и ограничивало свободу торговли! Ситуацию прояснило решение Верховного суда о роспуске «Стандард ойл компани».
Несмотря на щедрую филантропию Джона Д. Рокфеллера, нападки на «Стандард ойл» множились. Публика ликовала, когда на компанию был наложен большой штраф за использование дискриминационных тарифов, предоставленных ей «Чикаго и Альтон рэйлроуд». Решение правительства о роспуске «Нефтяного треста» было встречено почти единодушным одобрением. Когда Верховный суд в 1911 году объявил об этом роспуске, «Коммерческие и финансовые хроники» назвали такое решение неизбежным: «Правительство собрало массу свидетельств, шаг за шагом охватывая сорокалетний период. Все подтверждало целенаправленное и постоянное стремление треста ограничить коммерцию и монополизировать производство и торговлю. Эти факты практически прижали его к стенке». Более того, помимо чисто технических вопросов, «Стандард ойл» обвиняли в обычных преступлениях: «Похоже, что даже по обычным законам это объединение не было легитимным — настолько обширные свидетельства были собраны против него». «Хроники» добавляли: «Несомненно, хитроумные менеджеры „Стандард ойл“ могут благополучно найти выход для спасения, используя другие, законные формы организации своей деятельности». Именно так они и поступили. В основе «Стандард ойл» лежала интегрированная экономическая эффективность, которую не могли разрушить никакие судебные решения.
Финансовое сообщество сочло данное решение Верховного суда «многообещающим». Дж. П. Морган назвал его вполне удовлетворительным, президент Тафт был разочарован, а радикалы в конгрессе огорчены. Такие различия во мнениях возникли из-за того, что по определению Верховного суда «Стандард ойл» была виновна в неразумном ограничении свободы торговли, а это противоречило мнению правительства о том, что любое такое ограничение является незаконным, разумное или неразумное. Суд же настаивал на том, что применение антимонопольных законов должно руководствоваться «правилом разумности». Сами по себе большие размеры объединений не были незаконными. Правительство может контролировать и регулировать их деятельность, но не имеет права их уничтожать.
Несмотря на это постановление, конкуренция в нефтяной индустрии так и не была восстановлена. «Стандард ойл» разделилась на отдельные компании, которые поделили между собой территорию и работали вместе гармонично; общность интересов поддерживалась с помощью контрольного пакета акций, принадлежавшего все той же небольшой группе, которая до этого доминировала в указанной корпорации.
Движение в пользу возрождения конкуренции сохранялось, хотя такой возврат уже был экономически невозможным. А пока эта борьба еще не утихала, решение суда по поводу «Стандард ойл» подготовило основу для сотрудничества правительства и большого бизнеса и их фактического объединения в условиях монополистического капитализма, когда контроль и регулирование дозволяли централизацию промышленности и финансов в условиях укрупненного и унифицированного капитализма. В конце концов, эта проблема была решена в пользу большого бизнеса, когда почти десять лет спустя Верховный суд отклонил возбужденное правительством дело о роспуске «Юнайтед стейтс стил корпорейшн».
В начале 1911 года конгресс приказал провести расследование деятельности «Юнайтед стейтс стил». Ее ведущее положение вызывало подозрения, которые усилило поглощение корпорацией «Теннесси коул и айрон» во время паники 1907 года. «Юнайтед стейтс стил» контролировала пятьдесят процентов производства в своей отрасли индустрии, а пять других корпораций — остальные сорок процентов. В таких условиях было довольно просто подавлять или регулировать конкуренцию. Эти шесть корпораций поддерживали гармоничные отношения, а председатель Гэри активно организовывал «обеды», «обмен мнениями» и всячески налаживал дружественные отношения в целом для поддержания нужных цен. Доминируя в американской иностранной торговле железом и сталью, увеличив в три раза экспорт, «Юнайтед стейтс стил» оказалась достаточно мощной, созвав всемирную конференцию производителей стали для поддержания конкуренции, по словам Гэри, «в разумных пределах» путем принятия золотого правила. Однако высокие моральные принципы Гэри (странный мир) лишь усилили, а не сгладили подозрения и враждебность общества, и через пять месяцев после решения Верховного суда по делу о роспуске «Стандард ойл» правительство начало дело о роспуске «Юнайтед стейтс стил корпорейшн».
Такие действия возмутили Моргана. Они наносили удар по наиболее важным подвластным дому Морганов предприятиям. Поскольку президент Тафт настаивал на «добровольном роспуске» объединений, ограничивающих свободу торговли, финансовое сообщество было обеспокоено слухами о том, что «Юнайтед стейтс стил» планирует добровольный роспуск во избежание расследования. Это означало, что размер предприятия, сам по себе, становится незаконным, так как данная корпорация не использовала незаконных методов «Стандард ойл». «Коммерческие и финансовые хроники» задавались вопросом: «Придется ли Дж. П. Моргану, которому страна стольким обязана, снова давать показания в защиту интересов своего бизнеса?»
Морган так и поступил. Он изгнал из своего собственного лагеря отчаявшихся соратников, которые настаивали на добровольном роспуске. Капитуляция означала не только самоунижение, но и отказ от самого любимого, выпестованного Морганом промышленного предприятия. Более того, это угрожало бы самому принципу объединения. От имени директоров «Юнайтед стейтс стил корпорейшн» Морган заявил: «Данная корпорация была организована в целях бизнеса… а не для ограничения свободы торговли или ее монополизации. Во всех своих операциях компания строго придерживалась закона и признавала справедливые права своих конкурентов… Сознавая свою ответственность перед акционерами, сотрудниками и общественностью, директора намерены пресекать все слухи о возможном добровольном роспуске или дезинтеграции указанной корпорации».
Но в этом деле была замешана не только сама корпорация. Профсоюзы, которые за десять лет в три раза увеличили свою численность и стали вполне ощутимой силой, проводили активную кампанию против «Юнайтед стейтс стил», а Американская федерация профсоюзов тоже приложила руку к инициированию расследования и возбуждению дела о ее роспуске. Хотя корпорация утверждала, что «люди сами хотят работать по семь дней в неделю», под давлением общественности ей пришлось ограничить семидневную рабочую неделю, но другие тяжкие условия труда остались без изменения. Более того, хоть профсоюзное движение и расширилось в целом, оно не расширялось на заводах крупных корпораций, среди которых «Юнайтед стейтс стил» была центром сопротивления объединению рабочих.
