Майкл вскочил на ноги, и Кот спрыгнул с колен.
– Тяжелый день выдался. Я расстроен. Я должен что-то сделать…
– Ммм, – приподнял бровь Йозеф.
– Я сделаю что-нибудь, – простонал Майкл.
– Что-нибудь? – повторил Хельд, позволяя легкой улыбке появится по лице. И перед тем, как спуститься вниз объявил: – В таком случае у меня кое-что для вас есть.
На кухне из пыльной стопки бумаг он вытащил листок, который хранил очень долго. Вернувшись на чердак, он протянул его Майклу.
Сгорая от любопытства, Майкл развернул листок. Это было то самое задание, что он не выполнил два года назад на занятии Хельда.
– Вы шутите, профессор, – проговорил Майкл.
Йозеф не сдержал ухмылки, и, оглядев чердак, передвинул сундук так, чтобы сесть.
– Когда война закончится, вы станете знатоком математики, – с некоторым удовлетворением сообщил он.
Майкл закатил глаза.
– Ну конечно!
– Хотите чаю?
– Нет, спасибо, чай не поможет. Как там сегодня?
– А, – протянул Йозеф, – все также.
– Как вы думаете, почему вам разрешают преподавать?
Йозеф пожал плечами:
– Не знаю. Столько людей отправлены сейчас в трудовые лагеря. В основном я учу девушек и людей, слишком больных, чтобы их призывать. А как прошел вашдень?
Майкл пожал плечами.
– У нас был довольно насыщенный день, я и Дантес.
– Кто? – растерянно спросил Йозеф.
– Профессор, год назад я дал вашему коту имя. Разве не помните? Я много раз повторял.
– А, да, конечно, для меня он все еще Кот. Напомни мне, это из «Ада» Данте?
– Нет, Эдмон Дантес – из романа «Граф Монте-Кристо».
– А, – Йозеф в очередной раз подумал о том, насколько они с Майклом разные. Если ему просто хотелось назвать кота Котом, то для Майкла кот представлялся дерзким пленником, который – как и он, возможно, – однажды вырвется на свободу.
– Мы с Дантесом играли в салки, – продолжал Майкл. – Мы сделали круг по комнате. Думаю, он пытался рассказать мне историю своей жизни.
Йозеф взглянул на кота, теперь животное свернулось комочком на складной кровати.
– Да, похоже беготня его порядком утомила. Полагаю, из твоей тюрьмы ему не получится сегодня сбежать. Впрочем, господин Блюм, у меня есть нечто, что, полагаю, вам может понравиться.
– О Боже, только не математика!
Однако Йозеф принес Майклу и настоящий подарок – заново упакованный сверток ждал юношу за дверью – а сам сделал вид, что в шутку дарит молодому другу старое математическое уравнение.
Майкл разорвал оберточную бумагу и нашел внутри небольшой радиоприемник. Не отрывая взгляда, он смотрел на него, пока не расплылся в широкой улыбке.
– Что…? Где ты…? Где вы его достали? Я думал они запрещены.
– В наши дни кажется уже все запрещено.
– Вы что, предатель? Никогда бы не поверил. Как?
Йозеф пожал плечами.
– По правде сказать, я не знаю. Вы не поверите, но я нашел его на крыльце.
Майкл посмотрел на него, прищурив глаза:
– Интересно. Что думаете, друг или враг? Ингрид? – его глаза блеснули. – Нет, вероятно, тут замешана другая женщина.
Йозеф неловко заерзал на стуле.
– Минейр Блюм, вы неисправимый романтик! Какое-то легкомысленное занятие в наши непростые времена.
Майкл оживился:
– Разве война не самое подходящее время для любви? Разве она нам не нужна больше, чем когда-либо? Приятные мысли о Эльке заставляют биться мое сердце. А что насчет вашего?
Йозеф поднялся, ощущая себя неловко из-за темы разговора.
– Ну, мне и так ежедневно хватает волнений, что гонят кровь по телу, это точно, минейр Блюм.
Майкл усмехнулся:
– Вы всегда меняете тему разговора, но я своих попыток не оставлю. Вам недостает любви, профессор. И всем не достает. И зовите меня уже Майкл, в сотый раз вам говорю. Зовите меня Майкл.
Йозеф быстро сменил тему и указал на радиоприемник.
– Включать нужно негромко.
– Само собой.
– И только тогда, когда я дома – музыка не должна звучать, когда меня нет.
– Есть, сэр, – Майкл сосредоточился на радиоприемнике, поворачивая большой черный диск в поисках станции. Наконец, заскрипела мелодия Моцарта из любимого произведения мефрау Эпштейн.
Йозеф глубоко вздохнул, охваченный болью и восторгом, слишком невыносимыми.
– Ну, если это все… – прошептал он. В горле встал ком. Видя, как Майкл увлечен новой игрушкой, Йозеф повернулся, собираясь уходить.
Готовый поужинать, кот спрыгнул с кровати и последовал за хозяином. Когда он оказался на последней ступеньке лестницы, бумажный самолетик, сделанный из листа с заданием по математике, пролетев мимо, опустился перед ним. Йозеф не сдержал улыбки и покачал головой.
Глава 16
Открыв входную дверь, Ханна поняла, ее мать не одна. В коридоре ее встретил высокий, восторженный голос Евы. На вешалке висело ее черное шерстяное пальто. При взгляде на желтую звезду, аккуратно пришитую рукой Греты, сердце Ханны сжалось. Евреям было гораздо труднее передвигаться по городу, но Ева нашла дырку в сетчатом заборе, достаточно большую, чтобы проскользнуть.
– Никому нет дела до маленьких девочек, – заявила она, когда Ханна с Кларой выразили беспокойство.
Ханна закрыла дверь и прошла в гостиную, ее подозрения подтвердились. На коленях рядом с матерью стояла их юная подруга. Две толстые черные косы спадали на плечи. На ней была простая серая туника, сшитая Гретой. Карие глаза широко раскрыты, она внимательно наблюдала за вязанием и слушала указания Клары.
– Гляжу, у нас гости, – воскликнула Ханна, стараясь выглядеть веселой.
– А как же, – Клара подняла белоснежную голову, чтобы поприветствовать дочь. – Ева теперь такая мастерица.
Воодушевленные глаза Евы встретились с глазами Ханны.
– Да, я собираюсь связать еще одно одеяло. Они нужны сейчас многим людям.
– Звучит замечательно, – прощебетала Ханна, разжигая огонь и направляясь на кухню, чтобы поставить чайник. При мысли о жизни этого ребенка, ее сердце снова сжалось. Она порылась в шкафах и нашла несколько орехов и немного сушеных фруктов, хранившихся с Рождества. Она сложила их в крошечные пакетики и засунула в карманы пальто девочки в прихожей.
Когда вода закипела, она налила кипяток в чайник и внесла его на подносе в гостиную.
– Думаю, чашка чая не помешает.
