Мечталось услышать: «Боже, какой ты скверный тип. Подлый, жестокий, грубый. Ну, пойдем скорее, пойдем со мной».
Конечно, всякое сравнение хромает
И это – про хромающее сравнение – тоже.
тема с вариациями
1. Пятый в мундире
Всего их было шесть. В программке так и было написано: шестеро в мундирах. Его фамилия была пятой: В. Крутилин. Витя Крутилин, боже ты мой…
Марина училась с ним в одном классе, все десять лет, но они не дружили. Она была отличница с толстой косой, мама – врач, папа – бухгалтер. А у него отец был дипломат, а старший брат – оператор на «Мосфильме». Кажется, вообще ни разу слова друг другу не сказали. Хотя нет. Один раз был, смешно вспомнить. Он в десятом классе снялся в кино в роли чьего-то сына: крохотная, но настоящая роль, со словами и переживаниями. Он пригласил в Дом кино весь класс – в воскресенье в час дня был общественный просмотр. После фильма все подходили к нему и поздравляли. Она тоже сказала, что ей понравилось, как он сыграл. Он пожал ей руку и сказал, что очень рад. Рад, что именно ей понравилось. Что он имел в виду?
А в понедельник одна девочка рассказала, что они потом пошли к Вите, посидеть в своей компании. А потом он пошел ее провожать. «Слава богу, мои были на даче до понедельника», – небрежно сказала она и замолчала. Но Марина ее ни о чем не расспрашивала.
Она посмотрела на сцену. Эти шестеро в мундирах что-то символизировали. Вроде жестокой авторитарной власти. Небогатая метафора, однако. Снова заглянула в программку. А. Лесков, В. Аркин, Б. Садовский, Э. Вихор, В. Крутилин. С ума сойти. И еще М. Барчук. Витя Крутилин, с ума сойти…
В антракте пошли в буфет. Муж усадил Марину за столик и пошел к стойке. Она глядела на красивую широкую спину мужа и думала: бедный Витя Крутилин! Но потом решила, что пятый в мундире – это, конечно, смешно, но все равно лучше здесь играть пятого в мундире, чем Гамлета – в передвижном райдрамтеатре. Ничего страшного. Все образуется. Дай ему бог.
Подошел муж, неся полный поднос и две бутылки «пепси».
– «Пепси»? – возмутилась Марина. – Гадость какая. Что с тобой? Принеси минералки, сока, не знаю…
Муж пошел к буфету, смешался с толпой. Марина посидела недолго, съела тарталетку и отправилась в зал на свое место.
Муж прибежал, когда уже гасили свет.
– Ты где была? – зашептал он. – Я обыскался, я принес сок…
– Началось уже! – огрызнулась она. – Сиди тихо.
И уставилась на сцену. Он прикоснулся к ее локтю, она отдернула руку. Он обиженно вздохнул – для нее, чтоб она слышала, а сам тихонько улыбнулся. Ему нравились эти непонятные приступы злости, потому что потом она просила прощения, иногда даже плакала и любила его особенно сильно. Виновато, покорно и нежно.
Тем более что детей отправили на все каникулы в Австрию. С обеими бабушками.
дополнение к предыдущему
2. Расследование причин
«Слава богу, мои были на даче до понедельника», – небрежно сказала она и замолчала. Но Марина ее ни о чем не расспрашивала.
Марина знала точно: даже если бы он вдруг пригласил ее в гости, просто так, за компанию, – все равно провожать бы не пошел. А если бы пошел – ну вдруг, ну представим себе, – она бы его к себе не позвала. Потому что папа тут же стал бы знакомиться и спрашивать, чем молодой человек увлекается, и в какой вуз собирается поступать, и этак ненароком – кто его родители, где работают, и так далее. А тут мама с чаем и вареньем пяти сортов в пятисекционной вазе. Клубничное, сливовое, черносмородинное, райские яблочки с веточками и коронный номер – изумрудное крыжовенное с вишневым листом, так называемое царское. «Зачем эти допросы?» – бесилась Марина после таких встреч и бесед. «Должен же я знать, с кем общается моя единственная дочь?» – подмигивал папа.
Папа – замначальника ПЭО, то есть планово-экономического отдела завода имени Тевосяна, и мама – врач медсанчасти того же завода. На работу и с работы ездили вместе. Папа всегда был замом. Зам главного бухгалтера на одном заводе, зам главного экономиста на другом и вот теперь – замначальника ПЭО. Его хотели назначить начальником этого ПЭО, но он отказался, потому что метил в замы начальника ПЭУ – уже не отдела на заводе, а управления в главке. Это сорвалось, но папа даже гордился. «Если бы я ходил перед ними на задних лапках, я давно уже был бы замминистра!» – надменно говорил он. «А почему тогда не министром?» – думала Марина. Юлий Цезарь наоборот. В Риме, но вторым.
Все вечера родители были дома. Если в кино или в гости, то всей семьей. Но, допустим, они уехали на дачу к папиному брату, что случалось раз в год. Предположим невероятное, несбыточное: ее оставили ночевать одну в пустой квартире, и вот он пошел ее провожать, они стоят у подъезда, потом в подъезде, потом у дверей – но нет! Не надо! Потому что дома тюлевые занавески, сервант с парадной посудой, семейная фотография над диваном и большой фарфоровый кролик на пианино, настоящий копенгаген… А в ванной сушатся на натянутых лесках ее беленькие блузочки.
Потому что девушку украшают не наряды, а скромность и аккуратность.
Она это хорошо запомнила. Так хорошо запомнила, что с первой стипендии купила себе американскую футболку с жуткой переводной картинкой. А когда поехали на картошку, в первую же ночь дала первому, кто обнял.
Теперь у него небольшой лесоторговый бизнес.
А дети в Австрии. С обеими бабушками.
еще одно вложенное дополнение
3. Мелкая пластика
– Мои на даче, – сказала Наташа. – До понедельника.
Она вытащила из серванта вазочку, вытряхнула из нее ключик, открыла бар, достала коньяк.
– Мы совсем по чуть-чуть, никто не заметит.
На пианино стояла фарфоровая Хозяйка Медной горы. А также гимнастка и фигуристка. Наташа повернулась к нему спиной. Он положил руки ей на плечи. Она поставила рюмку у гимнасткиных глянцевых ножек, запрокинулась назад. Он смело обнял ее. Она прижалась к нему и сказала:
– Я вообще-то боюсь…
– У меня с собой, ну, это… – сказал Витя.
– Заграничные? – прошептала она.
Потом они сидели на кухне и растерянно ели хлеб с маслом.
– Ты, наверное, в МГИМО поступать будешь? – спросила она.
– В школу-студию МХАТ, – сказал Витя. – У меня талант актера, все говорят, это раз. А в МГИМО нужен большой блат, это два.
– У тебя же папа дипломат!
– Подумаешь, второй советник в Камеруне.
– У него, наверное, друзья есть? – настаивала Наташа. – Посол, замминистра…
– Он болен тяжело, – сказал Витя. – И мама тоже. Тропическая инфекция, вся печень погибает. Какие друзья? МИД – это волчарня. Глотку перегрызут за командировку. Я не хочу, как они, у меня талант, я это все время чувствую.
